Под моими ласками плоть во рту начала увеличиваться. Красавиц принимал своё боевое положение. Развязав поясок халатика, я сбросила его с себя, взяв член в руку, стала ласкать бархатистой головкой свой сосочек. Волна блаженства и сладострастия при каждом их прикосновении разливалась по телу. Я даже не обращала ни малейшего внимание на Витино дыхание, не знала, спит он или нет, мне было все равно. Только одно, удовлетворить свою страсть и больше ничего. И вот опять член обхвачен моими губками, голова совершает движения имитирующее половой акт, пальчики бродят по клитору, теребят, гладят его.
Но этого мне мало. Волны возбуждения накрывают меня, влагалище налито соками и маняще раскрыло губки, как раковина свои створки. Не в силах больше терпеть, я приподнимаюсь над его телом и, расставив ножки, сажусь на член, направляя его рукой в пещерку. И вот он внутри моего животика. Ой, какое-то это блаженство чувствовать внутри эту изумительную железную плоть.
Мои руки сжимают грудь, сосочки, бедра всё быстрее и быстрее начинают двигаться. Мне хорошо, ой, как мне хорошо. Горячая, огромная волна накатывает на меня, обрушивается с невероятной силой. Тысячи молний разлетаются по всему телу. Но вот волна немножко отходит, отпускает меня, но вдруг опять с невероятной силой набрасывается, крутит, швыряет, бросает в омут сладострастия.
Сколько это продолжалось, мне трудно сказать, но я пришла в себя сидя верхом на Викторе и упершись руками в постель. Мои волосы касались его лица, две мокрые от пота большие груши грудей безвольно колыхались в такт моему тяжёлому дыханию. Витины глаза были открыты и с любопытством смотрели на меня.
- «Ты же сказала, что больше не прейдёшь ко мне?», - сквозь пелену донеслось до меня.
Я ничего не ответила. Мне было нечего ему сказать. Положение было не двусмысленным. Взрослая женщина попала под чары юного создания, и теперь она в его полном распоряжении. Как маленькая собачка бегает за своим хозяином. Хода назад уже не было. Меня пугало только то, что он мог отказаться от меня, потерять ко мне интерес.
Чем больше занималась с ним половой жизнью, тем сильнее привязывалась к нему, тем сильнее росло чувство, желание, чтобы он мной обладал. С каждым потоком его семени в моё чрево, любовь разгоралось всё сильнее и сильнее.
- «Ты кончила, а я теперь как?»
- «Витенька,как мне сделать, что бы тебе было приятно?»
Не отвечая на мой вопрос, он встал с кровати, взял за руку и молча, увлек меня за собой в коридор. Подойдя к входной двери, повернув ключ в замочной скважине, он открыл её. Моё сердечко сжалось от ужаса, трепетно забилось. Я знала, что его мать иногда выгоняла его голым на лестничную клетку за малейшую провинность. Закрывала за ним дверь, и он потом слёзно молил прощение, а она стояла с самодовольной улыбкой, наслаждаясь своей властью над ним. Неужели он это хочет сделать со мной? Мои ножки подкосились. Я жалостно посмотрела на него.
- «Не бойся, я хочу тебя трахнуть на лестничной клетке», - сказал он, отвечая на мой немой вопрос.
- «Витенька, нас же могут увидить соседи»
- «Не бойся, не увидят, ещё очень рано, да и дверных глазков на нашей лестничной клетке нет», - ответил он, не терпя ни малейшего возражения.
- «Пошли, пошли», - повлек он меня за собой.
И вот я голая, босыми ножками, ведомая за ручку выхожу на лестничную площадку. Хорошо, что мы жили на последнем этаже, шанс попасться был минимальный, но всё равно ужас сковал меня.
- «Стань раком», - громко скомандовал он.
Я безропотно наклонилась, только тихо прошипев:
- «Витинька, тиши, а то нас могут услышать»
Но он не вразумил моей просьбе, а только ещё громче сказал:
- «Попку расведи, а то туда не долезешь»
И я покорно, взявшись ручками за ягодицы, развела их в стороны, раскрыв ему для доступа обе дырочки. Он плюнул на пальцы, смочил анальное отверстие слюной. Бесцеремонно надавил на сфинктер и проскочил внутрь, преодолевая уже не такое упорное сопротивление моей далеко не девственной попки, вызвав легкий стон.
- «Расслабся, что сжалась, как целочка»
- «Витенька, мне больно, не надо туда», - только и смогла тихо простонать я.
Он, конечно, не услышал мои мольбы и просьбы. Его палец стал всё грубее и грубее орудовать, растягивая упругие мышцы. Но напряжение их не спадало, они продолжали с силой сжимать его палец, не позволяли ввести что-то большее.
- «Давай, давай, расслабься. А то будем тут стоять до вечера»
Видео
Рассказы