Анальный треугольник

Машенька Цекович - девушка небольшого роста, у нее приветливое круглое лицо и огромные васильковые глаза. Несмотря на хрупкое телосложение, у нее большие груди, напоминающие налитые соком крупные плоды. Они мягкие, и в то же время упругие; округлые, и в то же время дерзко торчащие вверх яркими коричневыми вишнями сосков.

Машенька лежит в постели своего друга, художника Вадима. Он ей - полная противоположность. Долговязый, худой парень с выдающимися из под смуглой кожи ребрами. Песочно-желтые пряди Машенькиных волос переплетаются с иссиня-черными завитушками Вадима. Маша - тоже художница. Они учатся вместе в художественном училище. Оба лежат обнаженные посреди широкой кровати Вадима и рассматривают альбом.

- Нет, ты посмотри, как он изобразил ее взгляд! - воскликнула Машенька, указывая на иллюстрацию в книге.

Лежа на животе бок о бок, Вадим и Маша рассматривали роскошный альбом одного современного голландского художника.

- Ничего особенного, - фыркнул ее друг. - Ты ведь знаешь, что мне больше нравятся импрессионисты.

Полчаса назад они занимались любовью. Машенька стояла на коленях на ковре перед креслом, напряженно уцепившись побелевшими фалангами пальцев за подушку сиденья, кусая угол той же подушки, чтобы не закричать, пока Вадим медленно вводил ей в анус свой длинный и толстый, блестящий от вазелина член. Через несколько секунд он уже расширил ее отверстие, растянул ее привычный к анальному сексу податливый сфинктер и стал осторожно совершать фрикции, увеличивая ход поршня, пока его движения не приобрели полную свободу.

Его длинные, худые, волосатые ноги были согнуты так, что он почти стоял на корточках, совершая поступательные движения тазом вперед-назад, вниз-вверх, вводя длинный, изогнутый, как туго натянутый лук, набухший член в мягкое, эластично растянутое кольцо.

Их разница в росте - почти карикатурна. Когда Вадим и Маша стоят рядом, ее глаза находятся чуть не на уровне его пояса. Сутулый и тощий Вадим имеет рост более двух метров, а Машенька ниже его почти на полметра. Даже в спокойном состоянии его пенис длиннее, чем Машина рука от кончиков пальцев до локтя. Когда он проникает в ее задний проход, Машенька чувствует себя словно посаженной на кол.

Но неприятная боль довольно быстро исчезает, девушка легко приспосабливается даже к очень большому члену в ректальном проходе, и приходит неземное ощущение наивысшего блаженства, когда огромный и хорошо смазанный пенис гладко скользит внутрь и наружу, опять внутрь и наружу, раздражая самые чувствительные нервные окончания ее ануса.

- И все таки, такое выражение глаз никто бы не смог правильно передать, - продолжает говорить Машенька, не обращая внимания на его усмешку.

- Посмотри любые работы Моне, ты быстро изменишь свое мнение.

- Знаешь, Вадик, это все на уровне психологии! Если ты хочешь увидеть что-то в импрессионисткой вещи, ты это увидишь. А здесь, не надо иметь ни соответствующего настроения, ни специальной подготовки… Любой прохожий с улицы поймет мысль художника!

Маша говорит напористо, уверенно, слегка покачивая головой в такт своим утверждениям.

Вадим откинулся на спину, закрыл глаза ладонью.

- А что этот Денисов опять с тобой беседы заводил? - не отводя руки от глаз глухо спросил он.

- Ты опять начинаешь? - Машенька раздраженно прикусила пухлую нижнюю губу.

Ее друг ничего не ответил, только напряженно вздувшиеся желваки выдавали его волнение.

- Меня просто интересует техника его письма и ничего другого!

- Если ничего другого, почему ты так ему улыбаешься?

- Как я улыбаюсь?

- Ладно, - примирительно сказал Вадим. - Не будем больше об этом, а то я веду себя как глупый ревнивец.

Он опять перевернулся на живот и начал внимательно рассматривать репродукцию. На картине была изображена пара: пожилой господин в старомодном фраке и с цилиндром на голове сидел рядом с юной, очень красивой девушкой в цветастом ситцевом платье. В правой руке господина была дымящаяся сигара, левой он крепко обнимал девушку за тонкую талию. Они сидели в плетеном диванчике на фоне озера, окруженного высокими горами.

Маша была абсолютно права - картина была прорисована точно как фотография, и любой обыватель с первого взгляда понял бы о чем идет речь в картине. Слегка прищуренные глаза девушки лукаво улыбались, словно говоря: "Да, сейчас ты мой хозяин, но я гораздо моложе и сильнее тебя. Мне не хватает твоих старческих ласк, и я сегодня утром отдалась твоему шоферу в садовом домике."

По самому обрезу картины и впрямь едва вырисовывался силуэт мужчины с шоферской фуражкой на голове. Не было видно ни его глаз, ни выражения лица, только лакированный козырек фуражки. Но его тень падала на длинные, скрещенные ноги девушки, почти достигая глубокого выреза декольте, дерзко обнажившего крепкие загорелые груди.

Вся картина буквально дышала эротическим вожделением, откровенно возбуждая зрителя соучастием в измене распутной содержанки с шофером хозяина.