Аня. Вновь

- Мне пора. Был рад увидеть.

Она как-то вскинулась. Привстала.

- Не уходи.

Я смотрел на нее в упор.

- пожалуйста.. Хозяин.

- Я тебе не Хозяин. Я отпустил тебя. Вероятно, ты под другим ошейником.

- Нет… пожалуйста, останься, мне нужно поговорить.

- Завтра. В восемь. Назвал адрес.

- Я буду.

Она смотрела мне в глаза. И я видел покорную девочку, сучку из моего прошлого и одновременно красивую и чертовски привлекательную женщину. Ни льда, ни суровости, ничего этого… Лишь покорность, как в тот первый раз, когда она смотрела на меня рабски, когда сама встала на колени.

Она пришла. И она очень хотела мне понравиться. Вся в темном, большеглазая, взрослая. И она боялась, боялась не наказания или унижения, она боялась шагнуть в комнату.

Но также сильно, как она боялась, она хотела. И это было видно.

Она вошла и сказала.

- Я хочу этого опять.

Мы говорили, пили. Я нарочно ее не трогал. Она была как на иголках и, казалось, коснись я сейчас ее пизды, я утону в ней. Можно было сделать что угодно, она дико хотела. Но она повзрослела и могла себя держать в руках. Все шло мило. Она рассказала, что ушла тогда к другим хозяевам, что попробовала многое.

Она рассказывала историю рабыни, которая опустилась на дно. Она получила что хотела. Она пожила в будке, ее держали на цепи. Голая, опущенная на цепи.

Как сука. Ее и отдавали иногда хозяйским кобелям. Ради шутки. А ей нравилось. Она рассказывала об этом на одном дыхании. Это была ее тайна, ее чудовище, с которым она жила. И она не жалела. Она вновь это переживала и я видел, что рассказывая о том, как ее пускали по кругу на десятерых, как ее ебали в рот сразу двумя хуями, как ее подвешивали на крюке за дырку в жопе и ебали в рот, как ее заливали мочой, спермой, как она месяцами ела из собачьей миски – она заводилась по новой. Полуприкрыв глаза – она вдавалась в откровенные подробности. Как рвали ее пизду и жопу, как продавали. Все было… То, чего не дал ей я, и чего она хотела. Она встала под ошейник и это стало образом ее жизни. Хуи, сперма, моча, вибраторы и зажимы… Ничего более.

Ее нащадно порол хозяин. Она лизала и сосала пизды и хуи, ее сделали туалетной шлюхой, она вылизывала задницы и ее рот был унитазом.

Она рассказывала. И я видел ее румянец. Ее учащенное дыхание. Ее возбуждение.

И все кончилось, как то в один момент. Она не переступила ту черту, когда бы она просто была проституткой на вокзале. Ей повезло. Ее просто вышвырнули.

Она уехала из того города. Зализала раны. И вот она полулежала на диване в моем номере, смотрела мне в глаза и шептала:

- Я больше так не могу… Выеби меня Хозяин, сделай, что хочешь…

Она сама, без слов, разделась. Осталась в черных чулках. Голый лобок, сочная грудь, стройное, мягкое тело…

Я дал ей пощечину. Она вскинулась, вздохнула, и руки ее оказались за спиной. Она сама их сложила и чуть опустила голову. Ее поза была сама покорность.

На сосках были следы проколов. И раньше там были кольца, ее подвешивали за сиськи, и она сходила с ума от боли, пока ее ебали и хлестали.