Атака

( Бои шли уже на территории агрессора и законы войны приняли первоначальный-наоборот характер. К примеру, на польской земле нашего "Федора в погонах", нечаянно-случайно зацепившегося членом за пизденку Моники, по ее жалобе пускали в расход перед строем. Для воспитания, так сказать. Хотя, честно говоря, если бы эту же Монику облепить членами ебавших ее фрицев- она превратилась бы в ежика.

На немецкой территории советский солдат вел себя адекватно немецкому на советской. И только благодаря ему после войны в Германии произошла серия демографических взрывов. Нация получила обильное здоровое потомство и быстро возродилась и это уже далеко не арийская раса! )

В батальоне не было разборок по результатам атаки фрицев. Курбатов с Эльзой в потемках свалились к своим прямо на головы. В ее недрах, он чувствовал, уже зрело его потомство и он жестко отшил оживившихся самцов.

-Племянница Коха,- цыкнул сержант,- расстреляют вщент! И притихли ошарашенные солдаты, с грустью провожая глазами сдобное женское тело.

Война истощалась, но продолжалась.Волей армейских богов, подразделение Курбатова перебросили на австрийское направление. Горы были не в диковинку сержанту, но Альпы покоряли прирученной красотой камня. Весна буяла, все цвело. Батальон зачищал от фрицев выделенную территорию и вышел на пологое горное плато, сплошь усеянное распускающимися тюльпанами. Красота райская!

Из-за скалы открылся ровный участок красно-зеленого ковра, на краю которого в нескольких километрах темнел зубчастый монолит католического монастыря. Параллельная группа зачистки уже наверняка проникла за мрачные стены, т.к. оттуда неслись отчаянные женские вопли, хохот и задорный русский мат. Солдаты, предвкушая развлечения, дружно понеслись к монастырю. Вдруг массывные монастырские ворота с ржавым скрежетом распахнулись и солдатским очам предстала дивная картина.

Из зияющей пасти открытых ворот отчаянными потревоженными птицами разлетались по склону черные фигурки монашек, за которыми неслись сексуально озабоченные солдаты. Зеленые фигуры настигали черных птичек и после непродолжительной борьбы,они трепыхались и стонали под ними. На красно-зеленом фоне ярко белели женские ноги и солдатские жопы, ритмично покачивающиеся меж женских ног.

Алесь Терех, как одержимый хищник, заваливал монахиню и гнался за следующей, даже не раздев предыдущую. Курбатов, обстоятельно вколачивающий свой член в жерло уже издающей предоргазменные стоны тридцатилетней христовой невесты, окликнул переборчивого сослуживца.

-Понимаешь, Курбат, дома мой член вдоволь полакомится подросшими целками. Я же хочу ломонуть семидесятилетнюю девственницу! А такая есть только в монастыре- впопыхах пояснил свою мечту Алесь и погнался за очередным черным призраком. Селькому пареньку из глухой белорусской "вёски" было невдомек, что его мечта почти обречена на провал. В монастырь шли вдовы, одинокие отчаявшиеся женщины, обильно вкусившие от пирога светских утех и дочери многодетных католиков, которых лукавый на разных этапах жизни лишал девственности. Совершенно обескураженный Алесь наконец подмял под себя монашку лет сорока. Она кричала, рвала траву под собой и в отчаянии грызла ее вместе с землей и только разжигала страсть солдата. Ему уже наплевать было на свою мечту, он хотел женщину и он взял ее. И она оказалась девственницей! Под занавес неутомимой работы солдатского члена монашка возбудилась, а после серии оргазмов осыпала Алеся поцелуями благодарности.

В 1987 году на имя Александра Курбатова в далекое сибирское село пришло заказное письмо из Германии. В присутствии его многочисленной родни, детей и внуков молоденькая учительница немецкого языка запинаясь и сверяясь со словарем перевела:

"Родной мой Курбат! Помнишь ли ты дурочку Эльзу, плененной тобой под Герцингом?

Я долго искала тебя и только благодаря чудом сохранившемуся письму твоих родителей (извини, дорогой, я украла письмо на память о тебе), через Красный Крест разыскала тебя. Наш сын Алекс, твои внуки и я очень-очень желаем тебя видеть. Отзовись, любимый, если ты прочитал письмо. Всегда твоя Эльза".