Я, стараясь, чтобы меня не заметили, вышел боком на лестницу - и во весь дух помчался домой, на бегу набирая Настю.
...Она отреагировала так, как я и боялся: прослушав запись до конца - сидела, побледнев, как манекен, не плакала, не причитала; только судорожно сглотнула - и вдруг сорвалась с места и выбежала вон.
Я побежал за ней, но не успел догнать ее: она исчезла. Нырнула в машину или в автобус...
Сказать, что я переживал за нее - значит не сказать ничего. Я не знал, что она может натворить; я не знал, начал ли на нее действовать психотропный препарат... Я боялся, что она наложит на себя руки. Я побежал к ней домой, плюнув на все - но дома ее не было. Хорошо, что Григория тоже не было... Я бродил по городу, зашел в тот самый сквер... наконец, сообразив, что мне лучше быть дома и ждать ее, - поехал домой.
И через полчаса - звонок в дверь! Я подскочил, открыл - и не удержался от вскрика. Это была Настя, но - Боже, в каком виде! Я не сразу и узнал ее. Она была сильно пьяна, - я испугался, что на нее действует препарат, но потом услышал запах коньяка, - а главное, она была лысой! Она побрилась налысо! Ее прекрасных белокурых прядей, пушистых, шелковых, больше не было. Вместо них - розовый лысый череп...
Она саркастически улыбалась, глядя на меня.
- Что, красиво, правда? - она показала на свою голову. - А я к тебе в гости. Не возражаешь?
Она шаталась и еле говорила.
- Настя! Что... что ты сделала? Что с тобой? - в ужасе крикнул я.
- Войти можно? Или тут, эээ... на улице будем? А?
Побрившись, Настя стала розовым уродцем, похожим на мультяшных пупсиков; вместе с тем в ней появилось что-то невозможно трогательное, детское и жалостливое, - я чуть не заревел, глядя на нее, и остро, как никогда, ощутил, как я ее люблю, обожаю до безумия - даже такую, лысую и пьяную...
Она зашла ко мне, по-прежнему бравируя:
- А может, ты меня это... трахнешь? А? Или только Гриша может спать с тем, кто ему нравится? Я тоже... я...
Но я не выдержал - обнял ее, прижал к себе, погладил и сказал:
- Настенька, солнышко... ну что ж ты так? Ну почему? Зачем?
Тут Настя разревелась, забилась в истерике - и я долго, долго успокаивал, гладил ее, целовал ей лицо, ушки и лысину, которую сразу очень полюбил; снял с нее верхную одежду, снял блузу, майку, под которой не оказалось лифчика - и стал гладить Настю по голой спинке, шее и плечам, зная, как это успокаивает.
Настя поддалась раздеванию совершенно безропотно - так она была пьяна; я не смог удержаться от искушения потрогать ее груди, которые видел впервые в жизни - они оказались такими чудными, такими пышными, милыми, пухлыми, что я просто лопался, сидя на диване и поглаживая Настю по обнаженной спине...
Мне ничего не стоило сейчас трахнуть ее - она была так пьяна, что ничего не запомнила бы; но я не мог этого сделать. Я убедил себя, что обнажил Настю только для успокаивающего массажа - и вкладывал в него всю душу. Мало-помалу она успокаивалась, расслаблялась, зарываясь в меня, как ребенок, все глубже и глубже... наконец - перестала всхлипывать, задышала ровно, спокойно, - и я понял, что она уснула.
Настя спала на мне, сидя рядом, прижавшись всем обнаженным торсом ко мне, положив лысую головку мне на плечо, - и я гладил, гладил ее по спине... Оттого, что я держу на коленях это беззащитное существо, доверчиво уткнувшееся в меня, глажу его по голой спине, чувствую тугие подушки грудей, вжатые в мою грудь, ласкаю, успокаиваю его - мне было хорошо, как никогда. Лысина ее стала казаться мне безумно сексуальной и волнующей; обняв Настю и продолжая ее гладить, я взялся другой рукой за свой член, вздыбивший брюки, начал мять этот бугорок, налившийся терпкой сладостью - и через секунду растекся тысячей сладких капелек, вжимаясь лицом в Настино плечико, вдыхая запах ее тела...
Через несколько минут заснул и я. Снилось мне что-то очень хорошое, теплое, интимное; там были я и Настя, но в каком контексте - я не запомнил.
***
Проснулись мы одновременно. Открыв глаза, я не увидел ничего: на дворе была ночь. Настя по-прежнему была у меня на руках, гибкая, полуобнаженная, - и от ее близости, от того, что она осталась рядом, мне было хорошо...
По ее дыханию я понял, что она тоже проснулась; она вздохнула - и вдруг, осознав, что сидит на мне, вздрогнула, ахнула, дернулась... Я обнял ее крепче, погладил и сказал:
- Насть, не бойся, - это я, Мишка. Ты у меня дома. Мы просто заснули с тобой, и проспали до ночи.
- Миша? Ты? - Голос у Насти был неуверенный, удивленный, и я понял: она ничего не помнит и не понимает. Настя высвободила руки, провела ими по телу, вскрикнула... - Ах!.. Ты что... мы что...
Видео
Рассказы