Бес

— Погоди, погоди! Это значит...

Но ведьма твердо оборвала меня.

— Уже искушает тебя, окаянный! Не слушай ево! Излейся и сожги сразу! Сожги!!

* * *

Маруся не проснулась ни по дороге домой, ни после. Пришлось нести ее на руках до самой постели, а потом раздевать и укладывать. Я принял душ и лег рядом с ней, начав обдумывать план на завтра. Нужно было все провернуть с утра, до ухода на работу. Я перевел будильник на 6 утра, но долго еще не мог уснуть. Снова и снова переживал в памяти события минувшего дня. Обиднее всего было то, что ни с кем не поделишься: все равно не поверят. Постепенно, не заметив как, я провалился в сон.

Разбудил меня не будильник, а весьма приятные ощущения в паху и сладкое причмокивание жены, пытающейся своим ротиком привести мой член в боевое состояние.

— С добрым утром, котик!, — промурчала она, одарив меня блядским взглядом (очень привлекательным, кстати), — Угостишь меня с утра своей вкусненькой?

— С удовольствием, зайка!, — подыграл я, — Но сначала давай кофе, а? Я сварю!

— Ну ко-о-отик! Давай потом?

Она попыталась удержать меня, но я выскользнул из постели и вышел из спальни. Маша направилась следом, но я остановил ее в дверях.

— Я быстро. Соскучиться не успеешь. Подготовь лучше свою попку, зайка. Ты ведь позволишь мне сегодня попользоваться твоей попкой?

— М-м-м!, — Маруся облизнула губы, — И ты больше не считаешь меня шлюшкой?

— Не считаю! Иди давай!, — я игриво шлепнул ее по ягодице.

Маруся чмокнула меня в щеку и в прекрасном настроении убежала обратно в спальню.

Я быстро сварил кофе и вылил желтое зелье в Машину чашку. Она пила торопливо, чуть не обжигаясь: настолько ей хотелось побыстрее предаться разврату. Я наблюдал за ней с тревогой, но все прошло гладко. Очевидно, зелье не имело вкуса. Едва Маруся поставила свою чашку на тумбочку, я тут же последовал ее примеру, не отпив еще и трети содержимого.

— Соси!, — грубо приказал я.

Маша не совсем не обиделась. Скорее наоборот. Умелыми ласками она быстро привела моего дружка в боевое состояние. После этого, без лишних слов и прелюдий, я поставил жену раком и с ходу начал драть ее в задницу. Маруся активно подмахивала и подбадривала меня с применением площадной брани. Я не обращал на это внимания, так как мысли были заняты другим. Я все время с опаской ждал перемен в ее состоянии, о которых предупреждала Гонтия. И это началось. Сначала жена перестала двигать тазом навстречу моим движениям, потом протянула руки назад и стала отталкивать меня. Пока вяло. Но это стало для меня сигналом. Я вышел из тугого отверстия, обхватил Машу за талию и бросил на кровать навзничь.

— Нет! Что ты делаешь?! Я больше не хочу!!! Оставь меня!, — закричала она

О том, что было дальше — даже неприятно рассказывать. Я жестко изначиловал собственную жену. Она отбивалась, как дикая кошка. Брыкалась, кусалась, царапала меня своими острыми коготками и орала благим матом, ругая меня последними словами. Но силы были неравны, а я был беспощаден. Только приговаривал без конца: «Так надо, любимая... Так надо!».

* * *

... Все было кончено. Маруся снова мирно спала, а я смотрел на нее и потирал ушибленные и исцарапанные места. Позвонил на подруге жены (они работали вместе) и взял для Маши отгул на 2 дня. На вопрос, почему она не позвонила сама, соврал, что не может говорить, связки простудила. Потом стал собираться на работу. Уже на выходе, вспомнил про вторую склянку с прозрачным зельем и сунул ее в карман брюк.

Первую половину дня я все время прислушивался к собственным ощущениям, но ничего подозрительного в себе не обнаружил. Тем не менее, помня о предостережении ведьмы, я старался не смотреть в глаза женской половине нашего коллектива. Несколько раз я порывался пойти в туалет, выпить зелье и передернуть в приготовленный мной пластиковый стаканчик. Но каждый раз что-то мне мешало: то неожиданный звонок, то срочная задача, то разговор с коллегой. А после обеда случилась катастрофа. Неожиданно позвонила Галина Моисеевна, наш исполнительный директор, и недобрым голосом приказала срочно зайти к ней в кабинет. Там, едва я закрыл за собой дверь, она принялась распекать меня за срыв в поставке комплектующих для нашего производства. Моей вины в этом не было, но я даже не делал попытки защититься, а просто молча изучал рисунок на ковре подо мной.

— Почему Вы молчите?!, — вдруг прервала свою нотацию Галина, — Нечего сказать?! И почему Вы на меня не смотрите?!

— Мне... есть что сказать. Готов написать объяснительную. По электронке можно отправить?, — спросил я, не поднимая глаз.

— Нет! Если есть что сказать — говорите здесь! И прекратите меня игнорировать и пялиться на мой ковер! А то я могу подумать невесть что!