Больничная история (инфантилизм).

Я облегченно вздохнул и, быстро натянув трусы, юркнул под одеяло.

Утром, раздав всем градусники, Оля снова проверила мою постель.

- Сухой, - усмехнулась медсестра, - Но все равно надо было ночью сходить на горшок.

Поворчав пару минут, что медсестер в больнице нужно слушаться, Оля от меня отстала. И горшок, к счастью, она мне больше не подсовывала.

После завтрака Олю сменила другая медсестра. Та, похоже, о моем горшке вообще ничего не знала. А вот девчонки в палате, наоборот, постоянно мне о нем напоминали. Они вообще мне в тот день проходу не давали: обзывали малышом, издевательски сюсюкали, даже соску где-то раздобыли.

Кое-как отбившись от попыток засунуть мне в рот пустышку, я уселся у открытого окна, еле сдерживаясь, чтоб не зареветь от обиды. Минут пятнадцать девчонки меня не трогали, но судя по их хитрым лицам и подозрительному шушуканью было ясно, что они затеяли что-то гнусное.

Предчуствие меня не обмануло. Началось все с очередной попытки усадить меня на горшок. Разумеется, пятиминутные уговоры снять штаны и сходить на горшок ни к чему не привели. Я подумал, что девчонки оставят меня в покое, но они со смехом повалили меня на ближайшую свободную кровать и принялись прямо в одежде пеленать в несколько простынь. Я отчаянно сопротивлялся и даже попытался позвать на помощь взрослых, но тут же получил в рот соску.

- Смотрите, какой ляля, - умилительно улыбнулась Света, закончив меня пеленать.

Я попытался выплюнуть соску, но Света не дала мне этого сделать. Единственное, что мне оставалось – это реветь от своего бессилиля. Но самое ужасное, мне уже давно сильно хотелось писать. Я вообще после завтрака бегал в туалет каждые 10-15 минут. «Наверное дали мочегонное» - с обидой подумал я, вспомнив несколько таблеток, которые медсестра заставила меня выпить после еды.

Пытаясь бороться с быстро усиливающимся позывои , я понял, что я не смогу долго терпеть и сделал новую попытку выплюнуть соску, чтобы объяснить девчонкам, что мне надо в туалет.

- Ш-ш! – улыбнулась Света, не дав мне избавиться от соски, - Грудные малыши не умеют разговаривать.

Чувствуя себя полностью беспомощным перед девчонками, я еще громче заревел.

- Какой рёва, - ласково улыбнулась Наташа.

- Сейчас потрясем погремушкой и успокоится, - захихикала Алёна, взяв в руки светло-голубую погремушку.

- А может Димуля хочет кушать? – принялась сюсюкать Света.

Я поморщился, увидев в руках у Светы детскую бутылочку с соской. «И где они всё это раздобыли? – недоумевал я, - Соску, погремушку и бутылочку... Интересно, что еще меня ждет»

- Не хочешь молочко? – улыбнулась Света, пару раз ткнув мне в рот детской бутылочкой, - Чего ты тогда так ревешь? Болит животик? Наверно газики беспокоят.

Света присела на кровать и принялась массировать мне живот.

- Помассируем животик и все пройдет, - ласково приговаривала она.

Массаж пришелся на низ живота, резко усилив мой и без того нестерпимый позыв по маленькому. Не продержавшись и полминуты, я начал писать.

- Сразу затих, - сказала Настя.

- Неужели действительно болел живот? – улыбнулась Юля.

Продолжая вовсю мочить штаны, я с красным от стыда лицом представил реакцию девчонок, когда они обнаружат, что я описался.

- Ой, что это? – неожиданно вскрикнула Света, убрав руку с моих «пеленок».

- Очень подозрительное мокрое пятно, - захихикала Наташа.