Честная девушка

…Тогда был теплый осенний вечер. У нас в училище был вечер танцев. После длительного и бесполезного ухаживания за Машей я танцевал с одной из девушек, плотно прижимая ее к себе.

Она безоговорочно положила ладонь на мой погончик на плече, позволив моим рукам обнять ее за податливую талию и прижать ее трепетное тело к моему, изнывающему по женскому телу. У меня, молодого юноши, еще не было ни одного полового контакта с женщиной, я мастурбировал регулярно, по нескольку раз в сутки. И влечение на некоторое время отпускало меня, но стоило только увидеть аппетитный женский зад, как сразу член в штанах становился по стойке смирно.

Объявили белый танец, и все девушки бросились приглашать понравившихся им кавалеров. Я видел, как Маша приближается ко мне и решил улизнуть от танца. Но она уже была рядом и сама положила руку на мое податливое плечо. Мы медленно плыли в звуках тягучего танго, предпочитая топтаться почти на месте. Решив в последний раз испытать на прочность ее честность и порядочность, я быстро вставил свою коленку между ее ног и стал, будь что будет, натирать ею это желанное девичье место. К моему удивлению, она не оттолкнула меня, как прежде, а, прищурив глазки, балдела, сжимая и разжимая мою коленку своими ляжками. Мы так и топтались на месте, пуская «слюни» в штаны. Желание трахнуть ее неодолимо росло с каждым движением, но сделать это было практически невозможно, так как наше «трение» друг о друга происходило на глазах у всех танцующих. Впрочем, на наш «секс на месте» никто не обращал никакого внимания, занимаясь тем же. Но более хитрые и проворные пары прятались за оконными шторами и целовались в засос. Бывало, что наиболее смелая девушка затаскивала своего кавалера в женский туалет, и тогда в одной из кабинок раздавались охи и ахи под гогот девиц, распивающих в фойе туалета вино, а то и водку. Начальство, несомненно, знало про эти «шалости» питерских девиц, видимо испытавшее тоже в свои молодые годы, и смотрело на это с пониманием. По крайней мере, патруля у двери с буквой «Ж» не выставляло.

Маша продолжала строить мне глазки, видимо напуганная возможностью меня потерять. Она видела, как предыдущая партнерша по танцу вжималась в меня, целуя, втихаря, в шею и терлась об меня так, что была пора ее юбке задымиться. Маша увела меня в другой конец зала, где я усадил ее в кресло. Она сидела, продолжая сжимать мою ладонь своей маленькой ладошкой. Иногда она поднимала глаза, которые были похожи на виноватые глаза собаки, нашкодившей в доме хозяина. Я понял, что теперь она согласится на все. Мне хотелось переспать с ней, но жениться на ней после этого почему-то не хотелось. Видимо тут возникало чувство строптивого жеребца, не желающего, чтобы его раньше времени заарканили, а она уже смахивала на молодую кобылку, готовую подставить свой аппетитный зад этому жеребцу. И тут в моей голове родился гениальный план обмана этой, как мне казалось, простушки. Улучшив момент в следующем танце, шепнул ей на ухо, словно невзначай, что «Цепи Гименея, несомненно, имеют привлекательную сторону», и напросился на встречу у нее дома. Она просияла, словно солнышко, покинувшее тучу.

В следующую субботу я летел к ней домой на крыльях любви. Сердце замирало в груди, а в висках стучало: «Скорей! Скорей! К желанному телу!».

На мой звонок дверь открыла высокая полногрудая девица. Она чем-то походила на Машу, только та была более миниатюрной, а эта, казалась, вышибалой из ресторана. Тут же выяснилось, что она – старшая сестра.

- Проходите, - хмуро насупила брови она, ощупывая мою фигуру оценивающим взглядом.

Как оказалось, они жили в коммуналке, вдвоем в маленькой комнатке, где стояли две узкие кровати и тумбочка между ними. В ногах коек стояло по табуретке. Эта комнатка напоминала купе вагона, в котором я ездил в отпуск к матери в Севастополь.

«Да. Тут не разгонишься»,- подумал я, понимая, что мое познание сексуальных тайн моей девушки явно под угрозой срыва. Маша, видимо, тоже почувствовала перемену в моем настроении.

- Присаживайтесь. Сейчас будем пить чай, - сказала сестра и включила плитку, стоящую на тумбочке, на которой громоздился старомодного вида чайник.

- Спасибо. Я тороплюсь. Просто пришел сообщить, что…

- Ну, почему же? Ехали почти через весь город, чтобы сообщить, что не придете? Сейчас выпьемчайку, и я уйду на дежурство…Тут вам никто не помешает, - заверила она, бросив на Машу осуждающий взгляд.

Она действительно скоро ушла, и мы, обнявшись, стали целоваться. У Маши были необыкновенно нежные руки. Когда она обвивала ими мою шею, то мне казалось, что это легкий ветерок ласкает меня. Ее мягкие, податливые губы, пахнущие фиалкой, покорно принимали мои поцелуи и предательски дрожали, когда моя нетерпеливая рука, проникнув под ее трусики, легла на то место, о котором я мечтал, мучаясь по ночам.

Она работала секретарем у начальника стройтреста, и ее пальчики если и стучали, то только по клавиатуре компьютера. Шеф был однолюб. Его занимала только его стервозная, дражайшая половина, что было на руку молоденькой секретарше, к которой шеф не питал сексуальных чувств сам и не позволял другим. Выходило так, что в моих руках дрожала от нетерпения девственница.

- Не надо..,- стонала она, но еще сильнее прижимала своей дрожащей ладошкой мою ладонь к тому месту, на котором та лежала. Ее тонкий язычок уже проник в мой алчущий рот и устроил в нем настоящую борьбу с моим языком. Затем она стала просто высасывать и глотать все, что еще можно было высосать из моего рта. Затем она, трясясь, словно в ознобе, расстегнула мои брюки и мигом сдернула их с меня. Трусы уже были влажными, но это не смутило скромную, честную девушку. Она ухватилась своими маленькими, нежными пальчиками за мой член и стала медленно, но настойчиво мастурбировать. Ее трусики тоже становились совсем мокрыми.

- Не надо…Прошу тебя..,- постанывала Маша, сползая с кровати на пол и занимая позицию напротив моего члена. Ее губы надвинулись на моего «Бойца», язычок принялся щекотать дырочку, затем девушка стала заглатывать поочередно мои яички. Было чертовски приятно, но назревала угроза быстрого оргазма, чего я никак не мог допустить, представ перед этой страстной девушкой этаким хиляком быстро-спускальщиком.

Мой двадцатисантиметровый «Мальчик» готов был уже «расплакаться», сбросив свои «слезы» прямо на трусики девчонки, чего она явно не хотела. Я вскочил, приподнял ее с пола, повалил на кровать и, задрав ее руки к голове и опершись своими руками об ее руки, пытался загнать своего разгоряченного «Бойца» в ее изрядно помокревший «Окоп», работая тазом. Но это никак не удавалось, пока она не помогла направить его своими маленькими пальчиками в нужном направлении.

- Ах! Что я делаю?! Я же – девушка, - шептали ее губы, покрывая мое лицо отчаянными поцелуями. – Не загоняй его далеко…Пожалей меня…

Но я был бы и рад пожалеть ее невинность, но какая-то неведомая доселе мне сила так прижала мой таз к ее едва покрытому волосиками лобку, что что-то внутри у нее лопнуло и там сразу потеплело.

- Ой!- ухватилась она своими руками за мои тощие ягодицы и стала с такой силой продолжать насаживать их на себя, что я побоялся, что она сломает свои тонкие руки.

…Мы бились в бешеном трансе минут десять, и наконец, долгожданная струя ударила в ее лоно, гася пожар в жерле этого сладостного вулкана. Меня еще била мелкая дрожь, но она уже сталкивала мое тело в сторону и, схватив чашку с остывшим чаем, стала заливать им свою щель.

- Зачем ты это делаешь?- удивленно вытаращил глаза я.

- Не хочу раньше срока стать мамой, - ответила она.

Она убежала в туалет и долго не возвращалась, а я лежал, курил и анализировал ситуацию. Я часто слышал, как друзья «трудились», ломая целки, но мой член вошел достаточно свободно, что стало для меня полной неожиданностью. Ведь пацаны в классе упивались рассказами о том, как трудно было брать «на абордаж» девственницу, как гнулся член, упершись в девственную плеву, а тут все произошло быстро и достаточно мягко.

Вскоре ее появление рассеяло мои сомнения. По ее унылому виду я понял, что все-таки взял девственницу «на абордаж». Я притянул ее к себе и стал целовать в губы. Она принимала эти фальшивые поцелуи, не отвечая на них.