Девятое марта

— Так, Лорк, ты только лохом меня не делай, поняла? Уже, блин, час ночи, утро почти. И так вконтакт заебал, голова как телевизор... Я, короче, пошел спать.

— И... что, и не проводишь меня?

— А че тебя провожать? Ты ж тут рядом живешь, — искренне удивился он. — Давай-давай, беги спатки, а то опять ногами побьют.

Довольный своим юмором, Коля зашагал обратно.

Минуту или две Лора стояла, как вкопанная. Потом вдруг побежала назад — туда, куда ушли пацаны.

Через два двора она их нагнала.

— Ребята! — крикнула она. — Ребята! Я согласна!

— Че? — обернулись ребята.

— Согласна! Де... делайте со мной, что хотите.

— Слышь, Димон, это та телка. Провоцировать, блядь, пришла? На понт берешь, сссука? Пизды давно давали? — пацаны двинулись на Лору, и она понеслась прочь, не разбирая дороги.

Какое-то время ее преследовали, потом отстали, и она бежала по инерции.

Ей хотелось лопнуть, раствориться в темноте, хотелось не быть, вот просто не быть, чтобы за этой ночью не было ничего... Силы кончились, и она сменила бег на шаг, тяжелый, как у Железного Дровосека, потом застыла посреди какого-то двора, а потом и села прямо на асфальт, вздрагивая от рыданий, отдававших искрами в глаза.

Не быть. Не быть...

Где-то в косметичке была бритва. Чик по венам — и истечь на тротуар, излиться в никуда, стать частью Матери-Тьмы... Без страданий, без боли...

1.

— Так. Все хорошо?

Чьи-то руки взяли ее за плечи.

Бритва выпала, дзенькнув в темноте. Лора, уставшая уже от плача, взвыла вдвое громче.

— Не, это риторический вопрос, конечно. Я понимаю, что все плохо. Но сидеть на земле все равно не надо.

— Гэээээееее!..

— Давай-давай...

Руки ухватили ее под микитки и водрузили на расползающиеся ноги.

— Вот! Другое дело. Как минимум, стоять ты можешь, хоть и с посторонней помощью.

Лора с размаху рухнула на неизвестную грудь, ткнувшись носом в свитер. Он пах хвойным дезиком.

— Ну! Нельзя же быть такой доверчивой. Я, конечно, поглажу тебя по головке, — рука в самом деле принялась гладить ее, и довольно-таки нежно, — но откуда ты знаешь: вдруг я маньяк? Злодей-бармалей? А?