Должок

— Настюх! А помнишь, мы в зоопарк ходили, и ты от тигра пряталась у меня за попой, а? Попа-то у меня всегда широкая была, тигру и не видно А помнишь, я тебя подкидывал? Как ракету, вот так — вжух, вжух! Как же время летит, с ума сойти Сколько тебе уже?

— Огого сколько, — ответил Настин папа, потому что Настя молчала, яростно вытирая тарелки. — Совершеннолетнее уже оно, понимаешь? Студентка

— космомолка, спортсменка И просто красавица! — продолжал дядя Толя, широко улыбаясь.

Настя грюкнула тарелками и выбежала из кухни.

Мужчины переглянулись.

— Чего это она?

— Та не обращай внимания. Переходной возраст. Считает, что она урод. Настяяяя!..

— Ну, это она зря. Конечно, не окуклилась еще, не поспела, но Ничего, все впереди.

— Вот и скажи ей. Может, хоть тебя послушает. Наааасть!..

— А что думаешь? Скажу. Скажу-скажу-скажу — дядя Толя высунул голову из кухонной двери. — Настюх! Ну слушай, это уже свинство. Я, между прочим, десять лет тебя не видел. Соскучился А ну давай чеши сюда!

Через пять минут все трое обедали за столом, выставленным по такому случаю на середину кухни.

— Вот так и существую. Жив, здоров и, как видишь, даже вполне упитан, — говорил дядя Толя, глядя на Настю.

Та пялилась в тарелку, наклонив голову.

— Ну, а бизнес твой? Неужели всё? — спрашивал Настин отец.

— А что бизнес? Бизнес-шмизнес Все тлен и суета, как говорили древние. Вот ты у меня есть, старый мой кореш, дай Бог тебе здоровья Настюха, бука такая Полюбуюсь на вас, москвичей, и ту-туууу. В свой солнечный Магадан.

— И что тебе там делать?

— Как что? Ты, Петруха, совсем закис в этой своей Мааскве. Забыл, что такое родина. Не помнишь, какие рассветы на Нагаевке? А как снег блестит на Коменданте? А ветерок майский с моря, ядреный такой, с йодом? Эх ты! Не, господа москвичи, у вас тут круто, но дом есть дом. Отпирую у вас — и домой, — говорил дядя Толя, разглядывая Настю.

Та громко сёрбала с ложки суп. Потом вскинула голову:

— Ну и чё?

— Чё «чё»? — поднял брови дядя Толя.

— Чё смотрите? Дырку просмотрели у меня на лбу

— Насть! — прикрикнул папа. — Ты что себе

— Тихо, Петрух. Это, Настя, не беда, даже если и дырку. Во-первых, я тебя десять лет не видел. Во-вторых, красивые девушки на то и созданы, чтобы в них просматривали дырки.

— Издеваетесь, да?

— Конечно, нет, — обстоятельно продолжал дядя Толя. — Когда я издеваюсь, у меня дым из ушей идет. Черный такой, как у старого буксира из трубы. А сейчас я серьезно говорю, и никакого дыма нет, видишь?