Но пока она сдерживала этот ещё не окрепший порыв. Она отдавалась своему мужчине не столько телом, сколько своим доверием. Она словно шептала: “Ты – мой Мужчина, и я верю, что только ты один знаешь, что нам сейчас нужно”. И он, конечно же, слыша её безмолвный голос, продолжал вести её по дороге их большой и обоюдной любви…
Однако, видать, пальчик-шалун с “начальником” так до конца договориться и не смогли. И тогда на смену пальцу пришёл более опытный переговорщик – язык! Не то обиженный, не-то откомандированный палец скрылся в уже разведанной им только что ближайшей пещерке и от обиды с яростью принялся терзать её стенки…
Но и ласки языком и пальцем были недолги, ибо его мужское терпение уже было исчерпано. Оставляя горячим языком влажный след на её лобке, животе, непростительно мало задержавшись над её восхитительным пупком, он не торопливо двинулся своими губами в сторону её груди. Его губы, не касаясь соска, накрыли весь ореол и в тот же миг его истомившаяся плоть наконец-то воссоединилась с её лоном.
Они воссоединились, но не прониклись… Его рот страстно, неистово втягивал в себя её грудь. Рука, не касаясь соска другой груди, в ритме движений его бёдер словно разглаживала яркий ореол второй груди. Но внутри её лона по прежнему безраздельно царствовали лишь жар, вожделение и томление.
А он снова не торопился овладеть любимой. Он словно слизывал головкой своего маленького друга источаемую ей влагу, снова и снова поднимался вверх между её перевозбуждённых губок только затем, чтобы опять и опять опуститься вниз, практически к самому выходу из её промежности. И она прижимала к себе тело любимого всё крепче и крепче, стискивала его бёдрами и уже в полубреду повторяла и повторяла: “Да, милый, Да! Так, давай, ещё, да! Не торопись, не входи, давай, давай ещё немножечко…”.
Но в это время он её уже не слышал. Не слышал её слов, не угадывал её желания – он был ими самими, он был частью её самой, но при этом словно солист огромнейшего оркестра исполнял на ней только свою, одному ему ведомую партию вечной симфонии любви.
И, наконец, окончательно обезумев, он оторвался губами от её груди, и насколько хватило его изголодавшегося порыва, прильнул поцелуем к её устам, одновременно пронзая её клокочущее лоно. Наконец они слились воедино в то великое, то нераздельное, что называется Мужчиной И Женщиной с самым заглавным словом “И”. Они овладели друг другом так, что мир вокруг них провалился в тартарары и кроме них одних уже ничего, достойного внимания, более не осталось. Только его руки и губы, обнимающие и ласкающие её шею, только её руки, рвущие на себя его ягодицы… Только их шумное и прерывистое дыхание, только его напряжённый стон, и только её счастливые всхлипывания, неотвратимо переходящие в непрерывный оргазменный крик!
И она закричала!!! Закричала так, что радость в нём развернулась во всю ширь его окрылённой любовью души. Так, что он, изнемогая от бешеного ритма, оттянул ещё на три вдоха свой светлый миг, неимоверными усилиями продлевая её агонию, но наконец-то выскочил из её лона и, прижавшись как можно плотнее к лобку оросил её нескончаемым потоком своей безграничной любви. Она буквально вдавила его в себя, стиснула губами, руками, бёдрами, словно втягивая в себя каждое содрогание его тела, словно подпитывая его своим нерастраченным женским счастьем…
А потом они курили и пили вино, расточая друг другу слова благодарности и осыпая комплиментами буквально с головы до ног. И позже она, уставшая и разомлевшая, словно оплодотворённая кошка, улеглась на спину на низкий массажный столик и, блаженно закрыв глаза, вслушивалась в негромкую мелодию, не-то доносившуюся из соседней комнаты, не-то тихо звучащую где-то глубоко внутри неё. А он, став над ней колени, принялся ласкать своей едва напрягшейся плотью влажные стороны губ её лона и читал ей эти, написанные им заранее строки. Сменяя листы он нагибался к её лицу и нежно целовал её счастливую улыбку, словно спрашивая её разрешения перелистнуть страницу.
Когда написанное было прочитано он тихо спросил:
* Тебе понравилось?
* Да! – также негромко ответила она. А ты напишешь мне ещё хоть одну, такую же сказку?
* Такую же – нет, с лёгким оттенком грусти выдохнул он. Но я напишу тебе другую. И, мне кажется, что та, другая наша сказка понравится тебе ещё больше, чем эта!
Я знаю… - продолжая счастливо улыбаться, снова прошептала она…
Видео
Рассказы