В комнате-гримерке, где ее брили и красили, уже сидел Миша, а на полу рядом с ним стояло несколько золотых банок с кистями. Валя обмерла... Миша сказал:
- Ну не бойся, Валюш. Это же просто краска, такая же, какой Макс тебе мордочку рисовал. Только сейчас ее больше. Ну, иди сюда, не трусь. Я уверен - ТЕБЕ БУДЕТ ПРИЯТНО...
Для храбрости Вале дали выпить новый фужер шампанского; она осушила его до дна и прошла к банкам - ноги опять сделались ватными, - а трое "позитиффщиков" окружили ее - и принялись водить по Вале кистями, липкими, обжигающе холодными, сразу с трех сторон: по спине, животу и голове.
...Валю пронзала сквозная щекотка: внутри - от возбуждения и выпитого шампанского, и снаружи - от влажных кистей. Она не выдержала этой тройной атаки и застонала... Миша на секунду прекратил ее красить, затем – ласково, но внушительно сказал Вале:
- Ты - чувственная, впечатлительная девочка. Постарайся держать себя в руках, ладно? Договорились? - Валя, покраснев, кивнула, и "позитиффщики" продолжили свое дело.
Вначале Валя с интересом и ужасом наблюдала за тем, как ее тело превращается в металл, непроницаемый, блестящий, - а потом закрыла глаза. Краска была ледяной, как жидкий огонь, она стекала вниз по Вале густыми щекотными струйками, облепляла ее кожу, как масло... Кисти гладили и холодили ее сразу с трех сторон, - и некуда было спрятаться. Прикосновение кистей к лысине пронзило холодной молнией; краска тягуче стекала с макушки на затылок...
Наконец, ей вызолотили лысину, уши... это тоже было нелегко выдержать - кисти забрались в мельчайшие складки ее ушей, в самые их недра, одновременно с двух сторон - и ей казалось, что ее вылизывают, глодают два чудовища, высасывая из нее наслаждение по капле. Потом попросили не открывать глаза – принялись за лицо, тщательно закрасив каждую ноздрю снаружи и внутри - Валя еле сдержалась, чтоб не чихнуть, - залепили веки тягучей массой, покрыли губы, шею...
Скоро Валина голова была полностью вызолочена, будто обмазана клейкой пастой, - и в этот момент чья-то кисть коснулась ее груди. Всего несколько прикосновений к соскам - и они моментально отвердели, превратились в тугие комочки, занывшие вместе с пахом. Параллельно Вале красили спину - широкими мазками сверху вниз. Она обожала тихую, медленную щекотку спины, ее приучил к ней дедушка - давно, еще в детстве... Валя стала выгибаться, но ее попросили не дергаться, и она послушно застыла, подставив кистям бедра и ягодицы.
Оттуда спустились к ногам, и ниже – к ступням... Валя с ужасом ждала, когда ее начнут красить ТАМ, - и это очень скоро случилось: ее попросили раздвинуть ноги широко, как только можно - и присесть, будто она зашла за кустик. Валя, распахнув интимные места, снова горела от стыда; она боялась позора, - знала, что нельзя кончать, ни в коем случае, ни за что...
И именно поэтому - все-таки кончила. Опять.
Навязчивая мысль о запрете оргазма коварнейшим образом возбудила и перевозбудила Валю, - она тщетно тужилась, пытаясь зажать выход горячей лавине, снова кипевшей внутри. Стоило кисти спуститься к ее лону, пройти влажным холодком от паха - к "щечкам" и анусу, коснуться ее распахнутой вагины - и...
Ощущение влаги между ног, вызванное холодящей краской, сыграло злую роль: Валя помнила это ощущение – оно появлялось, когда она была на пределе желания и ее заливало соками. В ее жизни было несколько таких моментов... А мучитель Миша еще и залез внутрь вагины, заползая в каждую складочку бутона, в каждый изгиб, щекоча набухший клитор... "Потерпи, Валюш, тут все надо закрасить..." Валя крепилась, стараясь не шевелиться, но... кисть, ползущая по клитору, высасывала из нее горячую волну против ее воли; клитор набухал - волна нарастала, становилась густой, необъятной, вырывалась из Вали... Вдруг Валя увидела себя в своем тайном сне - почти взаправду, правдоподобно до безумия. Дурман ее снов вдруг всосал Валю в себя, залил ее невыносимой сладостью, и...
- А-а-а-а-а-а-а... Валя, одержимая мучительной волной, забыла все запреты, разомкнула бедра, подставляясь Мишиной руке - кисть вдруг нырнула во влагалище, и из Вали будто брызнула горячая молния.
Валя хрипела, кричала, молотила тазом, вцепившись Мише в волосы...
- Ну вот, опять... Да что ж это такое?.. – растерянный голос был Мишин, а может, и нет, - Валя не поняла этого, и ничего не понимала, ибо волна, накопившаяся в ней за три часа, все лилась и лилась, и никак не могла истечь из нее. Вале казалось, что через вагину ее покидает жизнь, испаряясь прямо в небеса. Тогда Миша схватил ее рукой между ног. Валя закричала еще громче - ей показалось, что она умирает, - ноги ее онемели, подкосились, и она шлепнулась на пол. Миша нагнулся к ней, продолжая теребить ей вагину. В Валю вошло видение: она - умирающая бабочка, насаженная, как на булавку, на чью-то руку...
***
...Валюшка громко вскрикнула, потом - опомнилась, окинув пугливым взглядом вагон. К счастью, мотор гудел, и ее никто не слышал. Кто-то, правда, фотографировал лысую золотую девушку, едущую запросто вместе со всеми...
Валя вспоминала, как над ней нагнулись озабоченные "позитиффщики", а она продолжала кричать и дергаться, хоть оргазм уже отпускал ее, и радуги в глазах потухли, растворяясь в потолке. Валя, приходя в себя, машинально отдаляла страшную минуту диалога. И все же она наступила...
...Валя опять ойкнула... опомнилась, взяла себя в руки. В вагоне ехала обычная публика, уныдая, замкнутая, не имевшая понятия о том, что делается с Валей. Внутри снова начинало предательски ныть.
..."Позитиффщики" тогда были с ней тактичны, даже ласковы. Миша восхищенно говорил: - Какая ты, однако!.. Я фоткал сотни обнаженок, но такого... Вот это да... Ну, не огорчайся, не надо, - тебе ведь было хорошо? Приятно? Очень приятно, да? А это самое главное. Нас можешь не стесняться - мы никому не расскажем. Ни-ко-му! - он отчеканил это слово, испытывающе глядя на коллег. Они кивнули.
- Главное, что тебе было хорошо. Это же какая радость - испытать оргазм, да еще такой!.. (От Мишинойоткровенности Валя, сидящая на полу, не знала, куда деваться) - Не каждому дано, между прочим, испытать такую радость. Вот я знаю девок, которые иначе, кроме как в душевой, никогда не кончали. А ты - такая...
- Какая? - неожиданно для себя спросила Валя - чужим, хриплым голосом.
- Хорошая! - уверенно сказал Миша - и улыбнулся ей, как маленькой.
Продолжение следует...
(другие части этой повести можно найти, кликнув по ссылке "другие рассказы этого автора", и там - перейдя на страницу 2).
Видео
Рассказы