Гимназистка

- Нет, но я слышала, что это - безнравственный писатель. По-моему, это мой отец так говорил.

- Ну, в общем, со своей точки зрения, он недалек от истины. Но, на мой взгляд, он просто здраво описывает опасности, подстерегающие женщину, которая следует своим желаниям в современном обществе. Его произведения не безнравственны, а просто реалистичны. Вот тебе сборник рассказов Мопассана.Можешь взять почитать, только не попадайся с ним отцу.

Но Ольгу уже не мог переубедить никакой Мопассан. Через несколько дней она вернула прочитанный том и категорически заявила, что волков бояться - в лес не ходить.

- Надежда, за себя же ты не боишься, - добавила она, в качестве последнего аргумента.

- В том-то и дело, что боюсь. Плотская любовь - искусство. Как и для любого искусства, для нее нужен талант. У тебя он есть. К счастью, никаких других условий, вроде музыкального слуха или чувства цвета не требуется. Как и в любом искусстве, человек должен выбирать: делать ли то, что велит душа, или то, за что платят. Лев Толстой отказывался получать многотысячные гонорары за свои романы, а ходил в лаптях. Пушкин до конца жизни служил по министерству иностранных дел, хотя, если бы вышел в отставку и посвятил все свое время сочинению стихов, то написал бы их вдвое больше. Почему? - рассуждала вслух Надежда.

Ольга деликатно пожала плечами, понимая, что сейчас услышит ответ:

- Потому, что они оба понимали: в сочинения нужно вкладывать частицу своей бессмертной души. Тогда и книги выйдут бессмертные. А если писать и высчитывать, сколько пятаков получишь за свою писанину, как это делают газетные репортеры - ничего хорошего из этого не получится. На следующий день в это творение на базаре завернут селедку, и это будет ему достойная оценка. Халтура - вот совершенно точное определение такой литературе и оплачивается она соответственно качеству. Если писать так, то скоро из художника превратишься в захудалого ремесленника, вроде того фотографа, который на Владимирской горке предлагает прохожим просунуть голову в дырку на холсте и снимает всех подряд в виде отважных пилотов аэроплана. Держу пари, эта работа не приносит ему ни радости, ни денег.

Продажная любовь, как и продажная литература, оплачивается плохо, не приносит радости и губит талант на корню. А лишиться возможности вкушать радости любви? Ни за какие деньги, НИ ЗА ЧТО!

- Надежда, ты даже не убедила меня, а, скорее, изложила то, что я в душе понимала, но выразить не умела.

- Вот поэтому я и ценю свою независимость как гарантию того, что занятия любовью мне никто не вменит в обязанность, и я не растрачу свой талант, исполняя эту повинность. Впрочем, здесь я могу ошибаться. Да, ты знаешь, что Петр - врач?

- Судя по книгам в его библиотеке, я поняла, что он имеет какое-то отношение к медицине, но какое я не знала.

- В любом случае, расспроси его. Он тебе расскажет о способах предохранения от нежелательной беременности, более надежных, чем молитва: "святая дева Мария, зачавшая без греха, помоги мне согрешить без зачатия" и еще кое о чем.

Ольга рассмеялась этой своеобразной молитве и тут ее улыбка погасла. Она вдруг поняла, что принципиальное решение она уже высказала, и отступать стыдно. Осталось только уладить кое-какие второстепенные детали. Она нервно сглотнула.

- А в первый раз у меня ЭТО будет с Петром?

- Решающее слово за тобой. Ну и, конечно, если он будет против, то ты его не заставишь. Ты - далеко не первая девица, которая решила примкнуть к нашему обществу и у нас существует целый ритуал на этот случай.

- ?

- Это... мероприятие обставляют как праздник. Собираются все члены нашего общества, организуют угощение. Летом - на природе, где-нибудь на Трухановом острове. В холодное время года - в подвале одного фабричного здания. Не смейся. Владелец фабрики - один из соучредителей общества. Подвал давно приспособлен соответственно нашим запросам. От нездорового любопытства полиции далеко, все удобства в наличии, места много. Посвящаемая девушка должна исполнить маленькое представление - раздеться перед обществом, чтобы все могли полюбоваться на ее красоту. После этого она может оценить, насколько ее выступление, скажем так, понравилось собравшимся мужчинам и выбрать счастливчика, которому предстоит сыграть главную мужскую роль. Дело его чести - сыграть ее так, чтобы причинить девушке поменьше боли. Вот, собственно, и все. Остальное ты видела. Потом - неофициальная часть: нечто вроде приема, но ты в нем можешь не принимать участия, если слишком тяжело перенесешь первую часть.

Ольга несколько секунд молчала. Потом, опустив глаза, тихо произнесла одно слово:

- Хорошо.
Глава 6

"Ожидание праздника приятнее самого праздника". Ольга невесело улыбнулась этому афоризму. Она так не считала. За последние две недели ей пришлось изрядно понервничать, чтобы организовать церемонию своей инициации в лучшем виде.

Самым трудным было, конечно, исчезнуть из дома. Но недаром Ольгины успехи в гимназии всегда оценивались высшим баллом. Припомнив и проанализировав даты отцовских "задержек на службе", расспросив его, чем он занимается в канцелярии и переговорив с Петром она выяснила примерно следующую картину: двенадцатого числа каждого месяца городской санитарный инспектор, в подчинении которого служил Ольгин отец, представляет губернатору список коммерческих предприятий города, которые санитарным нормам не соответствуют. По идее, согрешившие против здоровья потребителей предприниматели должны быть оштрафованы. Большинство купцов платят, чтобы не попасть в этот список от случая к случаю, когда к ним приходит ревизор, но есть категория злостных нарушителей, которым выгоднее не соблюдать этих норм. Вот их ежемесячные взносы, в конце концов, оседают в доме терпимости "у Анны". Происходит это в следующую за двенадцатым числом субботу. Мать Ольги тоже исчезала под разными предлогами из дому в этот день. Единственное исключение, которое Ольга смогла припомнить, случилось два месяца назад в связи с простудой матери. У горничной выходной тоже был по субботам. Ночь на воскресенье она обычно проводила у родственников. Таким образом, вопрос "когда?" разрешился, тем более, что субботний вечер - наиболее подходящее время для всевозможных светских развлечений.

Как только мать Ольги ушла из дому, указав дочери быть паинькой, она надела пальто и шляпку и выскочила следом. У нее были все основания спешить: перед выступлением следовало еще принять ванну, сделать с помощью Надежды прическу и первый в жизни маникюр.

Не меньше проблем вызвал костюм, в котором она предстанет перед обществом. К счастью, Маша, обладавшая почти такой же фигурой, что и Ольга, одолжила ей свое выходное платье из прекрасного полотна. Надежда и Петр частью подарили, частью одолжили ей роскошное белье и чулки, от которых не отказалась бы ни одна парижанка. Изящные туфельки тоже нашлись. Один пациент Петра, ювелир, ссудил ее серьгами и золотой цепочкой. Цепочку она надела на талию как поясок.

И вот Ольга, одетая в этот костюм, стоит за тяжелой портьерой и через щель в ней рассматривает зал, где ей предстоит стать женщиной. В этом помещении она уже была, но сейчас здесь все выглядело совершенно иначе. Кругом толпились элегантные дамы и кавалеры. Всего присутствовало человек около пятидесяти. Гости смеялись, разговаривали, закусывали возле буфета. Кое-кто отдал предпочтение традиционным костюмам, но большинство нарядились как на карнавал. Женщины избрали себе костюмы, наиболее подчеркивающие их прелести. Здесь была одалиска, весь наряд которой состоял из тончайших газовых шаровар и безрукавки, настолько короткой, что при каждом шаге можно было созерцать груди ее владелицы. Несколько дам надели какие-то туники, похожие то ли на античные, то ли на те,что носили их прапрабабушки в начале XIX века. Хотя, пожалуй, разрезы по бокам юбки до самого пояса (а пояса тогда затягивали под самой грудью) показались бы слишком смелыми и в те времена. Еще одна особа нарядилась в балетную пачку и трико с отверстиями в соответствующих местах. Две женщины, похожие на сестер, видимо, были поклонницами Гогена. Во всяком случае, подобно моделям таитянского цикла знаменитого художника они задрапировались в куски яркой ткани, подвели глаза на азиатский манер и воткнули в парики из конского волоса по яркому искусственному цветку. Но большинство женщин выбрали для себя костюмы, обыгрывающие тему современного дезабилье: корсеты, из которых дерзко выглядывали соски грудей, прозрачные юбки с разрезами или пеньюары, тонкие чулки, башмачки на каблуках. Одним словом - то, что представляет себе мужчина, раздевая взглядом хорошенькую незнакомку.

Наконец, общество расселось на стульях перед предметом мебели, который Ольга в свой первый визит мысленно окрестила диваном. Она уже знала, что от народного остроумия он назывался сексодромом. Вперед выступил мужчина во фраке и начал что-то говорить. Гимназистка уже поняла, что говорят о ней, но стук собственного сердца мешал ей услышать речь, хотя дело происходило всего в нескольких шагах.