Греческая смаковница

- Тимус! - Она бежала по аллее, держа руку на вздымающейся от волнения груди. - Тимус!

Он подтолкнул Патрицию к лестнице, ведущей на второй этаж, в его кабинет:

- Подожди меня в кабинете. Я потом все объясню. Только не выходи оттуда, христом господом заклинаю! - Взмолился он и сунул ей смятую в спешке одежду и тяжелую сумку.

Кроссовки Патриции с грохотом упали на пол, он в сердцах чертыхнулся, но понадеялся, что она сама справится и поспешно выскочил из дома. Он наивно полагал, что девушка вряд ли захочет попадаться на глаза женщине, с супругом которойстоль беззастенчиво флиртовала.

На круглом столе красовались два бокала с коктейлями безжалостно выдавая его. Он схватил со стола один из двух стаканов и торопливо спрятал под кресло вопиющую улику.

Из-за поворота аллеи показалась запыхавшаяся супруга. Он выпрямился, сделал радушное лицо любящего супруга и воздел к ней навстречу руки.

- Тимус! - вновь воскликнула она и остановилась, переводя дыхание.

- Дорогая, - сделал он удивленное лицо. - Почему ты не улетела?

- Отложили рейс на четыре часа - Мадрид не принимает, - объяснила супруга и тут же перешла в лобовую атаку: - Что за девица встречалась с тобой в аэропорту? Где она?! - от злости женщина сжала кулаки и походила на разъяренную фурию.

- Какая девица встречалась со мной в аэропорту? - сыграл оскорбленную невинность супруг. - О чем ты говоришь, дорогая?

- Ах о чем? - возмутилась его жена. - О той вертихвостке, что села в нашу машину. И не отнекивайся - я видела собственными глазами! Где она?

- Ах ты, о той девушке! - очень правдоподобно хлопнул он себя по лбу. - Ну, подвез...

- Где она?!

- Да откуда я знаю! Вылезла на площади Омониа, - без зазрения совести солгал он.

Солгал убедительно. Либо ей очень хотелось поверить в правдивость его слов. Но холодная рука ревности стала отпускать закравшееся сомнение в его супружеской верности.

- Ты ее просто подвозил, Тимус? - примирительно сказала она, подходя к мужу и взяв его за руку.

- Конечно, - ответил он, внешне оставаясь спокойным, но сердце его стучало по ребрам, как попавший в смертельную западню дикий зверь. Чтобы скрыть это от супруги он сам перешел в наступление: - А ты засомневалась во мне, дорогая? Да разве я подавал когда-либо повод для этого?

Она почувствовала себя виноватой и смутилась. Мчалась на такси через весь город, представляла картины одна срамнее другой, а он благопристойно вернулся домой, один и, наверное, беспокоился, как она себя чувствует в воздухе. А эта девица - всего лишь случайная попутчица.

Она хотела сказать мужу что-нибудь приятное, чтобы загладить свое оскорбительное, беспочвенное обвинение, но в этот момент из дверей дома вышла Патриция.

В одних плавках и черных очках.

В руке Патриция держала свою огромную сумку, меж ручек которой были аккуратно сложены джинсы, футболка и куртка, другой рукой закинула за спину кроссовки, держа их за шнурки. Ее обнаженные груди рассказали обманутой женщине всю глубину нравственного падения ее мужа яснее любых слов.

Супруга вырвала руку из ладони мужа и отпрянула. Лишь невнятное мычание сорвалось с ярко и безвкусно накрашенных губ - дар речи покинул ее. Ему тоже было нечего сказать - более дурацкого положения он даже представить себе не мог. Ему оставалось одно - достойно пропадать. Мурашки ужаса заставили спину выгнуться, на лбу выступил холодный пот.

Проходя мимо изумленной супружеской пары, Патриция мило улыбнулась неудачливому ловеласу:

- Пока, плэйбой!

Они оба онемело смотрели на ее обнаженную спину и едва прикрытые узкими плавками такие соблазнительные ягодицы. Мужчина непроизвольно облизнул губы - даже в преддверии семейного скандала он не мог не оценить их по достоинству. А ведь обладание ими было так близко! Чертова погода в Мадриде, чертов аэрофлот, чертова девица - знала и молчала! Ну попадись она ему еще раз - завалит на спину без всяких предварительных разговоров!