- У меня тоже выпей, прошмандовка пущенная по кругу, - сказал её начальник.
Он спустил её с себя. Поставив на колени, он засунул ей за щёку свою елду наполовину. Я видел, как моя жена от усталости не сопротивляется и покорно пьёт из покрасневшего от трений члена, капающего смесью его и её жидкостей. Она, морщась, выпила всё. А потом упала с опущенной головой и расслабленными руками назад. Она громко дышала под пренебрежительный довольный хохот своих насильников, которые заметили, как быстро под ней накопилась лужа. Ещё один брезгливо толкнул ей между ног туфлёй и засмеялся.
- Сука, у тебя твоя волосатая лоханка никогда до меня нормального мужика не видела! Смотри, сколько в ней копилось!
Я видел эту лужу с мутной жидкостью, где частично плавали сгустки мужской спермы. Я уже не дрочил, но у меня стоял.
- Вот блять! – громко сказал один. Он подобрал с пола трусы моей жены и обтёр ими свой член. Когда они упали, я увидел коричневые пятна на них. Юли было не до них, она тихо хныкала и постанывала, щупая себя спереди рукой с обручальным кольцом, пытаясь добраться до заднего отверстия.
Её начальник поднялся со стола. Он начал подбирать свои семейные и брюки, и сказал:
- А ты боялась, пизда вонючая.
Второй ему кивнул:
- Боялась за свою толстую жопу. Я её пробил сзади первый раз. Отвечаю.
Юля закрыла лицо руками.
Начальник посмотрел на неё без всякой жалости и интереса.
- Всё с тобой на сегодня закончили. Приводи себя в порядок, сюда ни кто не зайдёт, я всем разрешил уйти. И подмойся в туалете. Я тебя отпускаю домой. Вот тебе на такси.
Он отсчитал рублей ровно на такси и бросил их на стол.
Я видел, что они начали одеваться, презренно смотря на мою жену, которая была на своём униженном месте. Они больше не хотели её. Я видел, что они потеряли всякий интерес к её мягким грудям и всему остальному. Они наигрались с ней, утолилиголод. Для меня она была любимая прекрасная жена, а для них она была только игрушка с отверстиями в обеденный перерыв. Для меня её губы и тело было нежным сокровищем, а для них средство куда засунуть свои члены и спустить сперму. Они не ценили её, а только пользовались.
С тяжёлой больной головой я вышел. Мои натянутые штаны были мокрыми. Я закрывал их прижатым тортом. На улице светило солнце. День был весёлым вместе со студентами на лавочках. Я не смотрел никому в глаза. Я торопился сесть в машину и уехать.
Дома я помылся и спрятал свою испачканную одежду. Уже не помню, что я делал этот час, пока не вернулась моя жена. Я не выходил из зала, специально громко смотря телевизор. По звуку я понял, что она пошла в ванную. Я ничего не спрашивал, ждал, что она разрыдается и расскажет, что её изнасиловал начальник и ещё двое. Я претворился бы, что в ярости (а я и был в ней, но к самому себе, как был и в смешанных чувствах бесконечных сожалений и презрения к нам сразу двоим) и мы бы что-нибудь сделали. Я знаю, что она не захотела бы поднимать шумиху, но уволилась бы сразу.
Я сидел и смотрел телевизор. Потом Юля в халате забежала в спальню. Она оттуда сказала, что приболела и будет спать.
Долго сидя так, я подумал посмотреть на неё. Она спала. Пижама прятала всё, только следы засосов на шеи было видно. Лицо белое, уголки губ растянуты. Я пошёл в туалет и дрочил там. Перед глазами была она раком которую насиловали трое и смеялись над ней. И была она такая милая, которая сейчас спит в пижаме.
Вечером она не проснулась. Нашу дочь я сам встретил и покормил. Уснул я рядом со своей женой очень быстро оттого, что устал от часовой дрочки.
Утром я ждал, что она мне всё расскажет или просто заявит, что увольняется, но этого не было. Она молчала и была задумчивой, сказав, что простыла. По пути к её работе я всё ждал, но она ничего не сказала и пошла. Я посмотрел вслед и только тогда заметил, что на ней самые высокие каблуки, сарафан, приталенный пиджак, ободок над уложенной завитой причёской, блестят наручные часы и несколько лишних колец, макияж более ярче. Я всё понял, что ей ЭТО всё понравилось, и страдала она тогда только от грубого неожиданного знакомства с ЭТИМ. Она торопилась. Торопилась при полном бабском параде.
Я не сдержал слёз.
На работе я выполнял свои обязанности, как робот, пока не услышал из радио ту самую песню о любви, при которой вчера насиловали мою жену. Нахлынули двоякие чувства. Весь остаток дня я только искал лишнюю возможность спрятаться в туалете, чтобы беспощадно дрочить от жалости и боли к себе, у которого так сильно стоит при всей этой омерзительно сладкой унижающей желчи внутри от беспомощности изменить прошлое.
Прошло около года. Секса у меня с женой нет. Я не могу её целовать в губы. Её голый вид меня больше не возбуждает. А когда я один раз попробовал сделать это, то увидел, что она ничего не чувствует, что она снизу стала очень широкой и просторной. Тогда в её глазах было малое непривычное удивление – и это всё? Я слез с неё и отвернулся, понимая, что в ней бывают гораздо больше меня. Она думает, что я просто устаю на работе. Я говорю, что это так.
К ней на сотовый начали часто звонить, почти два раза в неделю она говорит, что у её новой подруги на носу диссертация, и она ей помогает до часа ночи, а потом на такси приезжает усталая и в душ. Пробовал изменять, но это не приносит удовлетворения. Каждый вечер, когда её нет, я иду в туалет и дрочу там часами, горестно зная, что сейчас мою жену используют, как уличную шлюху во все места кто-нибудь из её начальства, нагибая как только хочет.
Сначала это очень сильно возбуждает, знать, что твою жену раздевают от той одежды, которую она одевала при тебе. Что её твою любимую будут просто иметь и всё без всяких нежных эмоций. Что она будет течь и кончать от чужих больших членов, но потом я начинаю сожалеть, что был, слаб тогда, когда позволил тем, троим уродам надругаться над моей женой, над нашей семьёй, над моим статусом законного мужа.
Видео
Рассказы