Их было двое на свете, и этого им было достаточно. А когда утром я вошел в их комнату, они, крепко обнявшись, мирно спали. На полу лежала сломанная Валькина игрушка.
Через неделю я уезжал в интернат. Я не мог перенести того, что произошло. Все было непонятно и очень больно. Тим ругался, обзывал меня сосунком, пытался что-то объяснить, говорил, что меня не отпустит. Что, как опекун, он несет ответственность за мое будущее. Я не возражал и молча собирал вещи. На всю большую оставшуюся жизнь набрался маленький рюкзачок. Подошел Валька, обнял меня за плечи и, не глядя в глаза, прошептал: - Прости меня!...
Маленький катер отвалил от пристани. Я стоял на корме и долго глядел на их обнявшиеся фигуры, которые постепенно сливались в одно целое и уплывали в туман.