Игры для взрослых

— Да, хочется, — задыхаясь от волнения, прошептала Алина.

— Но рабынь бьют, унижают, покупают и продают. Держат на цепи, насилуют! — заметила Таня, — Тебе и этого хочется?

— Не знаю я, — Алина расплакалась.

Татьяна пожалела, что поддержала этот разговор. Подойдя к своей гостье, она обняла её за плечи и прижала к себе. Девушка уткнулась в живот подруги и обхватила её руками.

— Не плачь, — Таня гладила её по голове, всё крепче прижимая к себе.

Но Алина продолжала рыдать. Её худенькие плечи тряслись, как наэлектризованные. Таня подхватила гостью под руки и усадила на диван, а сама села рядом. Гладя девушку по волосам, она незаметно спустилась к её тонкой шее, потом пальцы скользнули за узкий воротничок блузки, нащупали бретельки лифчика.

— Хочешь, я открою тебе одну тайну? — шепнула она.

— У тебя есть тайна? — Алина отпрянула назад.

— Мне тоже иногда хочется иметь хорошенькую рабыню, — улыбаясь, тихо сказала Татьяна, — Такую маленькую, в передничке. Чтобы она была ласковая и любила меня, как рабыня любит госпожу. Я бы её связывала, ставила бы на колени, как и положено рабыне, сажала бы на привязь. А она меня целовала бы и ласкала, когда мне захочется.

— Правда? — девушка от неожиданности чуть не лишилась разума.

— Ага, — Таня улыбнулась и вдруг провела рукой по блузке подруги как раз в том месте, где призывно обозначились плотненькие груди, — Пусть это будет нашей маленькой тайной.

Снова боль, снова унижения

Снова шаги. Теперь топали две пары ног. Тина это сразу поняла по цокоту женских каблуков и буханью мужских тяжелых ботинок. Снова завизжала дверь.

— Бери эту, — властным голосом сказала Эльвира, — И тащи в мою комнату.

— Ключ, — пробубнил низкий мужской голос.

Что-то звякнуло совсем близко, потом лязгнул замок. Сильные грубые руки подняли Тину с холодного каменного пола и взвалили на плечо. Девушка не издала ни одного звука, вспомнив присказку Остапа Бендера: «Когда будут бить, будете плакать».

Зажмурив и без того закрытые повязкой глаза, она приготовилась к самому худшему. Если эта стерва приказала отнести пленницу в её комнату, то надеяться на хорошее обращение не приходилось.

Несли девушку долго, несколько раз сворачивали и поднимались по скрипевшей на все лады лестнице. Но вот открылась дверь, и Тина с размаха полетела на что-то мягкое и широкое. И тут же раздался вопль госпожи Эльвиры:

— Кретин! Куда кладешь? Какая-то вшивая рабыня будет лежать на моей постели! На пол её!

— Как скажете, госпожа, — пробубнил мужской голос.

Руки опять подхватили девушку и аккуратно (!) положили на жесткий коврик лицом вниз.

— Пошел вон! — рявкнула Эльвира, — Дальше я сама.

— А с другой что делать? — осведомился помощник.

— Привяжи её к столбу во дворе, — как-то безразлично распорядилась госпожа, — Я потом ею займусь.

Мужчина ушел, громко грохая сапожищами. Тина осталась наедине с мучительницей. Но женщина пока ничего, вроде, делать не собиралась. Только ходила по комнате и гремела ящиками.