Ильма

— Встать! Быстро! — голос старшего охранника прозвучал, как гром, — Шевелитесь, сучки! Хватит валяться!

Засвистели бичи, стражники спешно отстегивали цепи от стены и пинками выгоняли рабынь из барака. Выстроив дрожавших от страха невольниц в две шеренги, охранники сковывали их попарно короткой цепью. Ильма слышала, как кто-то из них с усмешкой сказал, что это только цветочки. В замке у Миларда они познакомятся с настоящими оковами.

Окончив эту процедуру, конвоиры пропустили через кольца в ошейниках толстую цепь, замкнули её на двух передних рабынях. Встав по краям колонны, они, щелкая бичами, тронулись в путь.

Впереди шел старший охранник. Его огромная мускулистая фигура была видна даже самым задним пленницам. Он шел размашисто, кланяясь в такт шагам, то и дело, оборачиваясь на колонну. Тогда его подчиненные с удвоенной энергией начинали работать своими бичами, подгоняя рабынь.

Хоть и было раннее утро, солнце уже пекло нещадно, и очень скоро девушки начали стонать и просить воды.

— Воды не давать! — гаркнул старший, — Пусть терпят до привала.

Снова засвистели бичи, и охранники с еще большим усердием начали подгонять рабынь. Ильма, шедшая в середине колонны, только закусила губу, но не издала ни звука. Она видела, как кое-кто из невольниц, теряя последние силы, стал оседать на землю, и даже пинки и удары хлыстом не могли её заставить продолжать путь.

Колонна заметно замедлила ход. Старший стражник, обернувшись, по своему обыкновению проворчал что-то себе под нос и подозвал одного из подчиненных. Отдав ему приказания, он резко поднял вверх свою огромную лапищу и проорал:

— Колонна! Стой! Всем — тихо!

Девушки повалились на пыльную раскаленную от солнца дорогу, увлекая за собой тех, кто еще мог держаться на ногах. Конвоиры на этот раз даже и не думали поднимать пленниц. Они сами были мокрыми от пота с ног до головы.

Двух рабынь под присмотром кривоногого стражника отправили к ручью за водой. Вскоре они появились, таща на себе огромное деревянное ведро и корзину с кукурузными лепешками. Хоть вода отдавала болотной тиной, а хлеб был черствым и местами покрытым плесенью, измученные невольницы набросились на еду, как голодные волки.

Кто-то затеял потасовку из-за маленького кусочка лепешки. Тут же на их спины обрушились удары хлыста, и девушки успокоились. Старший охранник, подойдя к ним вплотную, строго сказал, что, если еще раз такое повторится, обе останутся без воды и пищи на всё время пути. Сочтя, что слов в таких случаях недостаточны, он вытянул каждую хлыстом по спине и ушел, изрыгая страшные ругательства в адрес драчуний.

Ильма смотрела на своих подруг по несчастью с жалостью и состраданием. Хоть её положение ничем от них не отличалось, всё же, в девушке еще теплились остатки гордости и достоинства.

— Как же мало надо, чтобы человека превратить в скота, — думала она, понимая, что и сама, бывшая принцесса, в скором времени ничем не будет отличаться от остальных рабынь.

Двое охранников подошли к пленницам и начали бесцеремонно ощупывать понравившихся им рабынь. Отобрав двух молоденьких девушек, они отстегнули их от общей цепи и увели в чащу. Вскоре оттуда послышались крики и мольбы о пощаде. Им вторили хриплые голоса мужчин, скорее всего, насиловавших этих девушек. Старший конвоир изредка посматривал в сторону колыхавшейся листвы и слащаво улыбался.

Крики девушек перешли в хрип и вдруг прекратились. Ильма подняла голову, и её глазам предстала страшная картина. Один из охранников, схватив за ноги, волок из кустов растерзанное тело рабыни. Её голова безвольно ползла по траве, подпрыгивая на кочках, как мяч. Глаза бедняжки были широко раскрыты, а изо рта сочилась густая струя почти черной крови.

— Ты что наделал, гад? — заорал старший, — Хочешь, чтобы Милард тебе кишки выпустил?

— Не ори, Ури, — спокойно сказал стражник, — Милард на такую и не посмотрел бы. Простая деревенская девка. К тому же, хилая оказалась. И ею уже кто-то попользовался до нас.

Тот, кого назвали Ури, подошел к лежавшей в траве мертвой невольнице и вгляделся в её лицо. Постояв пару минут, он пнул девушку ногой в бок и тихо сказал:

— Снимите с неё цепи, закопайте подальше от дороги.

— Ладно, — буркнул охранник.

— А где вторая? — вдруг спросил Ури.

— Здесь! Мой напарник её в чувства приводит, — страж кивнул в сторону кустов.

Послышался треск веток, и оттуда вышла истерзанная и взлохмаченная девушка. Шла она, покачиваясь и постанывая. На лице её «горел» свежий синяк, из уголков губ вытекала струйка крови. Пленница не могла идти нормально ещё и из-за того, что, скорее всего, её гениталии были безжалостно порваны. Об этом красноречиво говорили бурые кровавые полосы, спускавшиеся вниз по внутренним сторонам бедер.

Не дав ей перевести дух, охранник всунул невольницу в ряд и приковал к общей цепи.