На завтраке я её увидел. Довольное лицо, хитрые глаза. Улучив минуту, она подмигнула мне. Я ей ответил. Отделяться от группы журналистов, торопливо собиравшейся через шведский стол на выезд, она не хотела. Наверно, рядом были коллеги, которым она не хотела открывать свою личную жизнь. Пауль не приехал меня встретить. Вместо него приехал здоровенный негр, довольно прилично говоривший и на английском, и на французском. Обнажая в улыбке ряд белых зубов, он крутил баранку, выныривая из самых хитрых сплетений потока транспорта на улицах столицы.
Представитель также показывал в улыбке белые зубы, трещал о компании, о значении работы, правильной работы на местах, проблеме с местными кадрами и не забывал подливать виски. Глотнув пару раз, я сосредоточился на слушании, оставляя в стороне стакан. Знаем такую методику проверку на алкогольную зависимость. Рассказав, пояснив и совершив все священные пасы, он протянул руку мне на прощание. И задал вопрос, от которого я вышел из его кабинета слегка удивленным и встревоженным. Так как я русский, то знаю ли автомат Калашникова и как стреляю из него? Ответ был стандартным — служил два года в армии. А у нас кто служил, то все стреляют неплохо. Успокоенный ответом, он пожелал мне удачи, сообщил, что Пауль отвезёт меня на аэродром.
Негр также лихо отвёз меня в гостиницу, где я переоделся, собрал вещи, шагнул в обволакивающее тепло африканского полдня. Когда я спустился вниз, негра не было, а Пауль, хитро улыбаясь, потащил меня в известный ему «нахрен» нормальный ресторан, где недорого, и «блядь» вкусно кормят. На ресепшене, увидев, что я с чемоданами направляюсь на выход, рванулись ко мне как на стометровке. После небольшого пикирования между ними, «охуйефший» Пауль отправился к стойке, разбираться со счётом за номер, постоянно снимаемый компанией, а я уселся в кресло, созерцать специфический контингент гостиницы. Тут были и иссиня-черные негры с красными глазами, важно восседавшие в окружении каких-то мелких служащих, какие-то белые туристы, радостно показывающие сделанные днём ранее фотографии, какие-то невнятного вида европейки, ещё кто-то и так далее.
— Ты нормально? — Пауль сел рядом, вытянул ноги, перешёл на английский, но говорил тихо, так чтобы только я слышал. — Эти болваны ничего не могут запомнить. Номер снят на полгода, они каждый раз бегут с отдельным счётом по каждому проживавшему тут. Идиоты!
— Африка. — Улыбнулся я. После ночного секса, полубессоной ночи мне было всё хорошо, ничего не тревожило. — Плюнь! Забудь.
— Вы русские, такие. — Он закивал головой. — С вами так приятно. Вы совершенно не такие, как мы немцы. Вы широки душой.
— Нет. Мы широки ленью. — Последнее я сказал по-русски, так как не знал как по-английски это слово. — Лень нас толкает прощать то или иное. Париться насчёт того или иного? Нахрен!
— Париться? — Он нахмурил брови. — А! Нахрен! — Радостно подхватил Пауль. — Пошли, выпьем.
— Машина подана. — Негр с таким лёгко забывающимся именем стоял перед нами, показывая зубы. У них, что на тренинге так отдрессировали, что улыбка не сходит с лица все двадцать четыре часа?
— Поехали. — Пауль сморщился, словно у него заболел зуб. Ох, недолюбливает Пауль местные кадры, ох, недолюбливает!
— Вы господин из номера двести двадцать? — Приятной внешности аборигенка выросла как из-под земли. — Вам пакет. Хорошо, что вы не уехали, а я успела передать вам этот пакет.
— О?! — Пауль вытянул шею, рассматривая пакет. — Тебе уже пишут?
— У нас везде много наших людей. — Я, не раскрывая, спрятал пакет в чемодан. На ощупь там какие-то бумаги. — У Москвы руки длинные. — Пауль заржал, носильщик подхватил один из моих чемоданов, аккуратно положил в багажник.
— На аэродром! — В его устах это прозвучало как «к Яру!»
Всю дорогу он давал советы по размещению. Что лучше всего брать домик не у бассейна, так как до позднего вечера там народ, музыка и вообще суетно и у забора лучше не брать. Представители фауны в виде организованных стай макак и прочих там мартышечных племён совершают набеги. Так, что лучше всего брать на второй линии. Там и по спокойней, и по тенистей. Кое-что из его советов я уже опробовал в первую командировку, а какие-то были внове. На поле, пока грузили ящики в вертолёт Пауль быстро, словно спешил сказать мне это до появления шофера, отправленного за водой для меня, довёл информацию. Что доверенным лицом компании там является начальник службы безопасности, что нужно быть настороже, к тому же стараться как можно меньше говорить о своих планах, так как были случаи похищения. И вообще, сначала надо поговорить с начальником службы безопасности — Клаусом. Смотря, как удаляется земля, я невольно загрустил. Да, знаю, что такое Африка, тем более это кусочек. Но вот так, что бы так реально. Ну, да ладно. Где наша не пропадала?!
Вертолёт шнырял между горами, словно старался увернуться от летящей за ним птицы или ракеты. Внизу проскакивали лесистые склоны, какие-то речки сверкали на солнце узкими извилистыми телами, внезапно выворачиваясь из джунглей. Птицы, потревоженные рокотом вертолёта, прыскали в разные стороны широкими стайками, рассыпаясь по кроне деревьев и теряясь сразу после взлёта. Мы пролетали, наверно, самое красивое место в этой части африканской глубинки. Как мне казалось с высоты птичьего полёта. Сидевший напротив бортмеханик или карго-мастер, а кто его разберёшь, показал на пальцах, что лететь мне ещё с полчаса или около того. Я кивнул, показал на уши, мол, не слышу, ткнулся мордой в открытый боковой иллюминатор. Но всё время смотреть вниз было скучно. Да, красиво, но скучно. И тут я вспомнил о пакете, переданном мне в гостинице. Я запустил руку в приоткрытый чемодан, нащупал его.
В пакете, на котором быстрым корявым почерком были написаны моё имя, номер комнаты, были мои фотографии. Когда только она успела? Вот, я иду по дворику этой гостиницы, вот, сижу в холе, вот, стою на балконе. Ну, да, выходил, смотрел на ландшафт городских трущоб. А вот и заключительные фото — спящий, как сурок, только усиков не хватает. Член, как хвостик, на боку, подушка, смятая в комок, под головой. Сурок, одним словом. Последняя фотография меня немного смутила. Она стояла, широко расставив ноги, раскинув руки, и за её спиной вставало солнце, бившее через контур её фигуры яркими полосами, подсвечивая выпуклые места голого тела. Красиво получилось. Интересно. Спрятав фотографии внутрь, я откинулся на дрожащую стенку кабины, задумался. Всё-таки, женщины с таким темпераментом не для меня. Они как тайфун, а я тайфуны не очень люблю.
Клаус оказался ещё большим пруссаком, чем я предполагал. Он был настоящим рыжим пруссаком. Не обращая на поднятые садившимся вертолётом волны пыли, Клаус дождался посадки, открытия двери, а потом махнул рукой. К аппарели тут же побежал разгружать ящики, меня повели в сторону. После приветствий, передачи пакета он повёл меня к моему домику. Он оказался там, где советовал Пауль — на второй линии, в тенистой аллейке, окнами на джунгли, уходящие вниз по пологому склону горы, создавая впечатление раскинувшегося моря. Мда. Дырка. Только вертолётом и можно долететь. Но Клаус, словно уловив моё настроение, подбодрил. Есть и дороги, и не такая уж дырка, на обратной стороне горы — небольшой городок, но приличный. С отделением банка, двумя почтами, полицейским участком, небольшой воинской частью и католическим храмом, двумя мечетями. И максимальным уровнем безработицы. Отчего, в городе бандитизм, проституция и прочие радости африканского бытия. Особо свистит СПИД. Так, что если хочется развлечься, то заводи себе подругу внутри городка. Благо тут женщин не так чтобы на всех, но знакомства можно завести. Если особо не крутить носом. Под такие радостные пояснения я въехал в двухэтажный особнячок, с ванной, двумя спальнями, дверь в дверь, небольшой кухней и прочим всяким.
По мере обживания я убедился, что компания не договаривала многого при заключении контракта. Не был упомянут характер разъездной работы, состояние дел на скважинах, а также, что на севере появились мусульманские отряды. Вернее, отряды сепаратистов, которые под знаменем ислама делали свои делишки, создавая определённые трудности для иностранных компаний, государства. Не забывали грабить они и местное население. Особенно тех, кто побогаче. Но это были такие мелочи, по мнению компании, что и говорить об этом, и смысла нет.
С такими мыслями я шёл вокруг горы, размышляя о том, что купание в хлорном бассейне не самое лучше время препровождения. А, по словам одного из уборщиков, за вон той рощей есть большой пруд с достаточно чистой водой, где можно спокойно искупаться. И всяких там, отчего страдают потом все европейцы, окунувшиеся в воды местных рек, там нет. Уверовав в его заверения, я собрался и пошёл на пруд, обдумывая складывающуюся картинку бытия в отдельно взятом случае со мной.
Ещё с первой командировку на славные просторы Африки у меня выработалась привычка смотреть под ноги, крутить головой на предмет обнаружения поблизости и на удалении всяких представителей кошачьих, не говоря уже о собаках, гиенах и прочих приятных спутников человеческой жизни в Африке. Поэтому, едва выступив на тропинку, в конце которой сверкало зеркало водоёма с голубой водой, я увидел их пристроившихся у дерева. Две женщины, молодой здоровый негр, их белый автомобиль. Не знаю, что на меня нашло, но я свернул на маленькую тропинку и пошёл за стеной леса, облепляемый кровососущими и прочей мошкой. Очевидно, меня насторожило их поведение. Мужчина что-то говорил двум сидящим на земле, а те не соглашались. Зачем влипать в какой-нибудь скандал? Мне этого не нужно было. Тем более, что уровень английского в данной местности находился на таком же уровне как и у нас в какой-нибудь деревушке под Пензой.
Внезапно мужчина, схватил сидевшую рядом женщину, поднял, потянул за собой. Вторая пошла за ними, неся собранное покрывало, на котором они сидели. Дойдя до дерева, опиравшимся ветками о землю мужчина повернулся, стал молча сдирать с женщины одежду, совершенно не заботясь о её сохранности. Та попыталась что-то возразить, но получив оплеуху от мужчины и женщины, замолкла, опустив голову. Я замер, боясь двинуться. И обратно уже поздно, меня заметят, и идти туда, стать свидетелем. Поэтому, я медленно присел за куст, сквозь узкие листья которого место схватки было видно отчётливо.
Мужчина срывал одежду, она молчала, а вторая, расстелив покрывало перед одной из веток, стала снимать с себя одежду. Неспешно, аккуратно складывая на краю покрывала. Оставшись голой, она перелезла через ветку, сверкнув красной полоской пизды. Я сглотнул комок, образовавшийся в горле. Что тут происходит? Разоблачив, наконец, не сопротивляющуюся, но и не дававшую себя раздевать, мужчина сбросил с себя одежду, показав свой аппарат во всей своей красе. Мда, даже отсюда было видно, что там точно все двадцать пять! Малышка, едва достигавшая ему по грудь, прикрыла лицо руками, защищая свои груди от его губ, пытавшихся обхватить её едва ли первый номер. Не получив этого, мужчина поднял её, подошёл к ветке, положил эту девочку животом на ветку, оставив себе только заднюю часть. Девчонка попыталась соскользнуть, но вторая, потиравшая себя ладонями, прихватила её, обняла, стала что-то ей говорить. Не знаю, что там ей сказали, но та закричала, попыталась соскользнуть. Негр вновь дал увесистого шлепка по заду, ухватил её за обе ноги, стал разводить их. Та сопротивлялась, отчего негр стал сердиться, если судить по его голосу. От увиденного меня пробрала дрожь. Они её собрались насиловать! Что же делать?"А нечего. Сиди и смотри», — говорил мне внутренний голос, — «Или не смотри». Но я смотрел.
Негр перехватил её ноги, зажал их под мышками, стал крутить членом, постукивать по дёргавшейся заднице малышки. А потом резко вошёл в неё, улучив момент, когда она затихла, уколовшись о какой-то сучок. Та взвизгнула во весь голос, вытянулась, завыла, от второго движения негра, уже насаживавшего её на свой член. А потом повисла на руках первой женщины, несильно похлопывавшей по её голому заду. Негр драл её с таким вкусом, что я невольно забыл, свидетелем чего я стал. Через минут десять, в течение которых малышка то всхлипывала, прося о чём-то, то рычала, дёргалась, негр замер, издал протяжный торжествующий крик. Он кончил. Отпустив несчастную, мужчина опёрся о ветку, стал поглаживать по спине висевшую на ветке. Вторая женщина, обняв малышку, стянула её с ветки, легла с ней на покрывало. Словно мать оберегающая дочь от навалившейся угрозы. Я попятился назад. Негр же торжествующе прохаживаясь у их ног, выговаривал им. Может приводил какие-то доводы. А может просто разговаривал? Не знаю. Я вернулся обратно, засел дома, соображая, что мне делать? Но картина такого простого обращения, открытого акта лишения девственности, а что было именно так, я не сомневался, если судить по крови на бёдрах малышки и члене негра, так и стояла перед глазами, абсолютно не возбуждая. Пришлось выпить и сходить в местный бассейн.
Клаус, услышав мою историю, лишь усмехнулся. По его словам я стал свидетелем не насилия, а просто семейной сцены. Богатый негр купил молоденькую девочку, как правило, лет четырнадцати — тринадцати, в качестве второй жены. И на природе, в месте, где по поверьям получаются самые красивые дети, просто вступил в свои права, в присутствии первой жены. Так сказать, первая брачная не ночь подальше от всех, чтобы не мешали. К тому же, на природе, у источника красоты и здоровья. И что дальше он точно отодрал первую жену, а потом опять вторую это как закон. Они что-то такое тут жрут, что трахаются как кролики!
Видео
Рассказы