Как я признался себе

— Все зависит от вашего состояния.

— Я тебе покажу, какое у меня состояние! — прикрикнул Владимир, замахнувшись своими огромными руками в наручниках. Я невольно съежился, книув взгляд в сторону двери. Неужели охранник его не слышит?!

— Че, ссыкло, обосрался там уже? — засмеялся зэк, приподнимаясь из-за стола. — Я того докторишку научил, и тебя сейчас научу.

— Ч-чему? — я встал со стула и отошел на шаг назад.

— Да чему вы там учиться приезжаете, шваль мелкая...

На этих словах Владимир подошел стукнул кулаком по столу. Оглушительный звук удара прокатился по всей комнате.

— Видишь, петушок, никого там нет, — он указал взглядом на дверь. — Или ты думаешь, что они тут все такие дураки, чтоб молокососов под дверью ждать?

Я стоял, пытаясь найти нужные слова, чтобы успокоить пациента. Но, конечно, даже если бы я их нашел, на вряд ли они бы мне помогли. А Владимир продолжал:

— Да ты не бойся, голубок, за километр видно, что ты из этих педрил! А ну-ка нагибайся, и все мирно будет.

Честно говоря, у меня уже промелькнула в голове неясная мысль о том, как этот большой зэк будет иметь меня, хилого студентика, на этом хлюпком столе. Но я отогнал ее, как и многие прежде. К тому же внезапное столкновение с воплощением моих фантазий в реальности испугало меня.

— Че, сука, не хочешь по-хорошему? Ладно, блядь, тебе же хуже, пидрила ебаная!

В один прыжок он оказался передо мной, схватил меня, заключив в кольцо рук, подцепил пальцем пояс, стянул его и крепко связал им мои ладони. Я попытался буквально выскользнуть, но он сильно сжал руки, и я согнулся пополам, ощутив тягучую боль в животе. Тем временем он высвободил свои ручищи и привязал оставшийся конец ремня к ножке стола.

Когда спазмы прошли, я попытался разогнуться и не смог: я лежал животом на деревнном столе, голова свисала с края, мои руки были крепко зафиксированны и тянулись вдоль одной из ножек, а ноги едва доставали до пола.

— Ну что, девочка, будем дяденьке удовольствие доставлять?

Владимир резким движением стянул с меня штаны вместе с нижним бельем. Я слышал, как он присел на корточки, и тут же взвизгнул от острой боли — зэк ввел в меня палец.

— Ооо, да ты целочка! А я-то думал, пользованнная уже! Вот так подарочек!

Он обошел стол и я увидел перед собой гульфик его серых тюремных брюк. Тут же он расстегнул его и, не спуская штанов, достал свой вялый хуй.

— Соси, шлюшка! А укусишь — так ебальник набью, что мама родная не узнает.

Владимир зажал мне нос, хотя в этом не было необходимости — я послушно открыл рот, и он тут же вогнал внутрь своего петуха. Он начал ебать мой рот, вгоняя через раз по самые яйца. Я задыхался, с губ и его члена стекали мои слюни, но я и не думал закрыть рот. Не это ли было то, чего я так долго хотел, в чем боялся себе признаться? Чтобы меня просто пользовали, как шалаву, насиловали, как последнюю проститутку. Я почувствовал, что мой собственный член начал понемногу твердеть. Пару минут еще Владимир таранил мою глотку, потом выташил свой хер и сказал:

— Достаточно, петушок! Давай-ка посмотрим, как тебе понравится в жопу!

Зэк снова обошел стол. Он приспустил мои брюки еще пониже и тут, видимо, его взгляд зацепился за мой покрасневший пенис.

— Ого, ах ты ебливая тварь! — он хлестко шлепнул меня по заднице. — Да тебе нравится, шалава! И ты, блядь, еще ломалась! Ну все, сейчас я натяну тебя на свой хер по самые гланды!

Он пристроился сзади и вогнал еще влажный от моих слюней член в мою задницу. Анус обожгло дикой болью, я вскрикнул, а он еще хлеще ударил меня по жопе, прикрикнув:

— Смотри мне, шлюха, не вздумай орать! Или хочешь, чтоб комендант ворвался, а тут ты, петушок, стонешь?

Владимир начал двигаться во мне, слышно втягивая воздух сквозь зубы.