Мать встала как вкопанная. Дыхание тяжелое, волосы всклоченные. Ее глаза остановились на моем лице, медленно проследили за моим взором и вперились в собственную грудь. Мгновенно запахнула свою срамоту и проглотив комок в горле она промолвила:
— Завтра вызову дезинфекцию!
Я вышел из зала и направился в свою комнату. Там быстро разрядившись гейзером спермы я упал в беспокойный сон со множеством грудей.
Утром я пошел в школу раньше обычного, не
хотел лишний раз встречаться с матерью. Да и она была вся рассеянная. Не каждый день прыгаешь перед собственным сыном и трясешь буферами.
Я поднял воротник куртки, стояла прохладная погода, тучи, налитые влагой, лениво ползли по розовому небу. Городская суета набирала обороты. Мимо сновали опаздывающие вечно куда-то люди. В окнах кое-где еще горел желтый свет лампочек. Погруженный в свои мысли я остановился у шершавой полосы асфальта.
Мигнул красный глаз, зарычали машины. Все они хотели поскорее проехать зебру и встать перед следующим светофором.
Я повернул голову от потока машин налево и увидел, что рядом со мной, среди других пешеходов, стоит наша преподша по русскому. В приталенном коротком плаще, в бардовой юбке и в ажурных колготках, в туфельках на высоком каблуке. Прямо праздничная упаковка.
— Раиса Николаевна, здравствуйте! — улыбка получилась заискивающей. Она повернулась ко мне и слегка кивнула.
— Здравствуй, Толя! На занятия идешь?
«Куда же еще, сама Очевидность.»
— Ага. Хм Давайте лучше к Вам пойдем домой на экскурсию! — выпалил как-то сразу я.
В голове же завертелось: «Во ты дууураааааааак!»
Раиса Николаевна по-прежнему смотрела внимательно в мои глаза своим фирменным проникающим до глубины души взглядом. Только в ней уже все поменялось, щелкнул механизм подчинения и заработал в такт ее сердцу. Я это чувствовал.
Замигал зеленый глаз светофора. Мы стояли в собственном мирке, оторванные от общего потока городской толпы.
— Ладно, пойдем Шибин. — рассеянно произнес ее ярко накрашенный рот.
— И еще одно — я гнул свою линию дальше, все больше убеждаясь в сильном эффекте проглоченной накануне капсулы.
— Да?
— Слушайтесь меня отныне во всем. — от собственной дерзости по отношению к женщине, что в два раза старше меня и плюс еще преподаватель с репутацией серого волка из детской сказки, я чуть в обморок не упал.
«Хочешь жить по-другому, начинай делать все по-другому.»
Она молча переваривала услышанное, на виске у нее проступили вены, лицо выражало внутреннюю борьбу. Натянутая улыбка пересекла ее симпатичное лицо.
— Буду слушаться, как скажешь Шибин. — карие глаза сосредоточенно пытались сфокусироваться сквозь очки на мне, будто Раиса Николаевна стояла сейчас и тужилась понять, почему она так мне ответила и что во мне изменилось.
Ликованию моему не было предела.
Всю дорогу мы шли молча под стук ее каблуков-шпилек. Я украдкой бросал взгляды на преподавательницу. На ее рыжие волосы до плеч, тонкую фигуру и худые ноги в черных полупрозрачных колготках с кружевным рисунком. Руки так и тянулись погладить ее икры и коленки, такие на вид шелковые и нежные.
Она повернула свой курносый нос ко мне и блеснула очками.
Видео
Рассказы