Ламия: Кровавый Поцелуй

В темноте возле корней древнего дуба зажглись два жёлтых глаза с вертикальными зрачками. Взгляд существа был устремлён на старые руины. За полуразвалившейся кладкой стены брезжил огонёк. Уже несколько недель никто не проходил по старому тракту и не останавливался на ночлег в этом заброшенном месте.

Существо выдвинулось вперёд, и в свете серебряной луны стала видна верхняя часть туловища, принадлежащая худой, обнажённой девушке с роскошными светлыми волосами. Выждав ещё немного, она скользнула из своего убежища вперёд, и стало видно, что её бёдра плавно перетекали не в ноги, а длинный, чешуйчатый хвост с погремушкой на конце.

Подползя к каменной кладке, ламия, а это была именно она, остановилась и навострила острые ушки. Но кто бы не решил устроиться в руинах, он не производил никаких звуков. Девушка-змея помешка и, осторожно приблизившись к краю стены, заглянула в руины. На каменной площадке, местами поросшей мхом, возле противоположной стены на ночлег расположилась одинокая путница.

Ламия пригляделась к молодой женщине, та крепко спала, устроившись на своём плаще и подложив под голову походный мешок. Узкий немного изогнутый меч-рапира лежал под рукой спрятанный в деревянные, покрытые блестящим лаком ножны. В метре от ног воительницы тлели угли небольшого костерка.

Действуя очень медленно и бесшумно, девушка-змея опустилась и, впиваясь когтями в выступы камней и мох, стала продвигаться вперёд, подтягиваясь руками. Двигаться, привычно скользя хвостом из стороны в сторону, было слишком шумно, скрип чешуек по камням мог легко разбудить женщину. Ламия нетерпеливо приоткрыла рот, в свете луны блеснули удлинённые клыки на верхней челюсти.

Пять метров, три, два… полуженщина оползла костёр, опасливо покосившись на тлеющие угольки, и вновь вернула взгляд на свою жертву. Лицо воительницы было безмятежно, на минутку ламия остановилась, разглядывая её.

Женщина была ещё молода, лет двадцати-пяти, черты лица симпатичные их даже не портил тонкий шрам по правой щеке. Ёжиком стриженные тёмные волосы. Взгляд змеиных глаз сместился ниже на шею. Ламия облизнула губы раздвоенным язычком и медленно стала склоняться к ней. Она не собиралась убивать путешественницу, но отпить немного крови было ей жизненно необходимо.

Когда расстояние между ними сократилось до двадцати сантиметров, девушка-змея неожиданно поняла, что её жертва вовсе не спит, а умело притворяется. Рука женщины доселе мирно лежащая стремительно взмыла вверх, и пальцы сомкнулись на горле ламии. Блондинка испуганно дёрнулась человеческой половиной тела назад, тщетно пытаясь вырваться, а длинным, почти пятиметровым хвостом полметра в обхвате напротив попробовала наползти на путешественницу, прижать её ноги к земле. Но та ловко вывернулась и, не выпуская горла девушки-змеи, прижала её к поросшему мхом камню.

Ламия попробовала оплести её хвостом, но воительница пару раз не слишком сильно, но ощутимо приложила свою противницу головой о камень и девушка-змея, жалобно вскрикнув, перестала сопротивляться, со страхом кося на вторую руку брюнетки, сжимающую ножны по-прежнему убранного в ножны толи тонкого меча, толи рапиры.

Путешественница села, прислоняясь спиной к относительно целой части стены и, наконец, разжала пальцы, выпустив горло девушки-змеи из удушающего захвата. Ламия вздохнула свободней, но двинуться не посмела, рука воительницы по-прежнему держала оружие. Брюнетка поджала ноги под себя и внимательно всмотрелась в лицо своей перепуганной противницы.

– Ну и кто тут у меня? Ламия?

Блондинка не ответила, хотя вполне сносно говорила на общем диалекте, продолжая со страхом смотреть на брюнетку. Женщина протянула руку и властно взяла девушку-змею за подбородок, та не посмела даже пикнуть. Воительница рассматривала свою противницу с неподдельным интересом, даже оттянула губу и постучала ноготком по клыку. Скользнула глазами по обнажённому телу, задержав взгляд на вздымающихся полушариях грудей.

– Вроде ламии достаточно миролюбивые существа на людей не нападают? – поинтересовалась, наконец, женщина, возвращая руку на своё колено, а взгляд на лицо пленницы.

Девушка-змея лежала – ни жива, ни мертва, словно стараясь таким образом привлекать к себе как можно меньше внимания, но брюнетка не отводила взгляда.

– Но всё же за тебя я смогу выручить пару монет, говорят толи толчёные клыки, толи погремушка ламии нужны магам для каких-то ритуалов, а шкуру можно пустить мне на новые сапожки.

Ламия задрожала, широко распахнутыми жёлтыми глазами смотря на путницу. Та миролюбиво улыбнулась:

– Шучу, – и уже серьёзно добавила, – А теперь отвечай: почему ты на меня напала? И не притворяйся, что не понимаешь, по твоей реакции видно, что понимаешь.

– Кровь… я была голодна… я не пила крови… долго… – запинаясь, с заметным шипением отозвалась девушка-змея.

– Ах, да. Точно. Ламии ведь питаются кровью. Насколько я помню, как правило, ламии или очаровывают одиноких путников, или отпивают у них кровь во сне, или показываются им и меняют ночь любви на кровь?

Блондинка осторожно кивнула. Чего ожидать от своей собеседницы она не знала.

– Второй вариант провалился. Первый можешь даже не пробовать, у меня высокая сопротивляемость к ментальным атакам. А вот что насчёт третьего?

Ламия свела брови. Воительница лукаво улыбнулась и положила рапиру-меч на плащ подле себя.

– Ведь насколько я понимаю, тебе, как и всякой ламии, всё равно мужчина или женщина? – брюнетка неторопливо перекинула колено через девушку-змею и уселась на основанье её хвоста.

Осторожно, словно боясь спугнуть, женщина положила руку на грудь ламии с нежно-розовым сосочком, погладила, чуть сжала. Девушка-змея приоткрыла губки, всё ещё боясь шевельнуться. Воительница склонилась к её лицу и поцеловала долгим поцелуем, смакуя каждое мгновение. Блондинка восприняла это достаточно пассивно, не попробовала уклониться, но и не отозвалась на ласкающие её губы.

А брюнетка тем временем не собиралась останавливаться на достигнутом и свободной рукой начала гладить свою ночную гостью по животу, медленно смещаясь вниз. Оторвавшись от губ ламии, путешественница прошептала ей на остроконечное ушко: