Лиза. Глава 1: Тетка и племянница

желтоватые пятки. Баба как баба — сорняк, вцепившийся в нежную лилию.

Худо-бедно всосав в возбужденный мозг нужную информацию, обрадованная окончанием этих лесбийско-родственных ласк, я ушла на море. Софа увела так и не проявившую интереса ни ко мне, ни к своей тетке, девушку, и стала собираться в дорогу.

Весь путь до пляжа я мечтала вернуться, закрыться в комнате и мастурбировать до потери сознания. Сама по себе Лиза, хоть и поразившая красотой, не вызвала во мне грязных мыслей, нет. Но как только тетка показала мне совершенную доступность сочных прелестей своей племянницы, я перестала думать о чем-либо, кроме как о самостоятельном повторении теткиных действий. И не только тех, что довелось увидеть на кухне — я уже хотела большего. Пытаясь представить, как выглядит Лиза голой (ведь мне же надо ее купать, подмывать, одевать и раздевать), я почти стонала от возбуждения.

На пляже я начала жадно разглядывать всех женщин — никогда раньше женские тела не вызывали моего интереса, и уж тем более, возбуждения. А тут как крышу снесло! Каждую даму, попавшую в поле зрения, исключая совсем уж старух и детей, я раздевала взглядом, представляла, какие на ощупь их груди и попы, как они занимаются сексом с мужчинами, возбудятся ли они от моих прикосновений, думают ли они о других женщинах? Для меня будто бы открылся новый мир, оставленный раньше за скобками романтической любви и моногамного секса. И главное, мою чувственность взорвала какая-то ерунда — почти невинные приставания родственницы к красивенькой девочке.

Я стала замечать, что мир полон желаний и возбуждения, и далеко не все люди ограничиваются традиционными их проявлениями. И, будто в доказательство моих мыслей, произошла забавная сценка. Недалеко от меня две юные девушки загорали вверх попками — круглыми, загорелыми, почти голенькими благодаря стрингами. Они уже минут десять служили пищей моим фантазиям, и я собиралась и дальше наслаждаться зрелищем, думая, что девицы одни. И тут из воды вышел парень — красивый и веселый, этакий юный бог. Он бросил на песок рядом с ними трубку с маской, присел между красавиц и положил руки им на ягодицы — правую на ту, что в белых стрингах, левую — на ту, что в зеленых. Одна из девчонок вздрогнула, но промолчала, а вторая приподнялась и протянула: «оооой, какой ты холооодный». «Да, я холодный» — самодовольно улыбаясь, ответил юный бог, — «Вот смотрю и думаю, с какой норочки начать греться. С этой?» — его рука нырнула между ног девчонки в зеленом купальнике, — «Или с этой?» — парень сжал промежность девушки в белом. Видимо, его пальцы пытались проникнуть глубже, потому что девицы, смущенно захихикав, завиляли своими попами, освобождаясь от совсем уж неуместных в общественном месте ласк. Парень опять в две руки потрепал попки подружек и улегся между ними на спину, поправляя в плавках привставший член. Добро пожаловать в двадцать первый век! Вот так, походя, практически на виду у всех, не смущаясь, троица обнажила суть своих интимных отношений.

А вот я, я была очень смущена. Смущена и в крайней степени возбуждена. «Боже, неужели я такая старомодная традиционная дурочка, к тридцати годам только ощутившая, что сексуальные радости не ограничиваются долгой прелюдией, подаренной мужем после ужина при свечах в очередную годовщину?» — думала я по дороге домой. Да, бесспорно, я знала о многих, так скажем, вариантах удовлетворения потребностей. Но это всегда было где-то далеко — в фильмах и видео-роликах, на порно-сайтах и страницах специализированных журналов. У меня была знакомая лесбиянка, но она никогда не приставала ко мне или другим женщинам у меня на глазах, и, признаться, я считала, что она просто так оправдывает свои неудачи с мужчинами.

Встреча с Софой и Лизой заставила меня увидеть, что от новых ощущений меня отделяет лишь тонкая пленочка моей нерешительности. И на тебе — я остаюсь наедине с девушкой, неспособной как-то неправильно среагировать на мои ласки, а значит, можно все — прочь нерешительность. Возможно, именно психическое состояние Лизы, делающее ее податливой куклой, и возбуждало меня сильнее всего. Будь в ее глазах хоть какая-то осмысленность, я вряд ли осмелилась дать волю рукам.

Последняя мысль охладила немного мой пыл и вернула из мира фантазий на землю. А вдруг Лиза так спокойно реагирует только на свою тетку, потому что, к примеру, привыкла к ней, доверяет. Вдруг, если я полезу к ней с приставаниями, у девчонки случится истерика. Черт его знает, что там с ее головой. Вот я дура-то, размечталась! Ну да ладно, мыть-то ее все равно надо, этого-то удовольствия у меня никто не отнимет. С этими мыслями я дошла до дома.

Вряд ли стоит описывать остаток дня, ничего интересного не случилось. На одну ночь, до отъезда тетки, меня оставили во времянке, даже сумки разбирать не было смысла. Лизу в тот день я больше не видела, а Софа несколько раз стучалась ко мне с разными мелочами, вроде телефона доктора или суммы денег на продукты. В перерывах между ее визитами, я несколько раз кончила, лаская себя и вспоминая увиденное, прежде чем избавилась от накопившегося за день возбуждения.

Наконец наступила ночь. Я надеялась заснуть, чтобы на утро проснуться уже наедине со своей подопечной. Но сон не приходил. Мои мысли прочно застряли в доме напротив, где Софа «прощалась» со своей племянницей. Как же мне было интересно, что сейчас там происходит! Может, тетка спит спокойно в своей комнате, а Лиза — в своей. А может, они спят вместе, и тетка похрапывает, схватившись «за родную сисечку». А может там сисечками дело не обходится, и в этот момент Софа одновременно со своей надрачивает «родную писечку», приговаривая «деточка моя, как же я буду без тебя обходиться-то?» От этих мыслей я опять возбудилась и начала мастурбировать. Мне хотелось подольше растянуть удовольствие, но сдерживаться не было сил, образ Лизы действовал на меня как электрический разряд. Когда стало светать, я подумала, что чем бы ни занимались женщины в доме, сейчас они уже крепко спят. И мне удалось на несколько часов заснуть.

Утром за Софой пришла машина. Я предложила помочь загрузить сумки, но она отказалась, в своей суетливой манере бросив мне: «Лучше Лизку приведи, попрощаюсь с ней». Как в тумане, я пошла за девушкой, зачем-то постучала, прежде чем войти в ее комнату. Лиза сидела уже одетая перед включенным телевизором и пустым взглядом наблюдала рекламу чипсов. Тот же хвостик, тот же халатик. «Привет, Лиза!» — сказала я, испытывая замешательство. Вчера в своих фантазиях я уже невесть что с девчонкой творила, а теперь вот: «привет, Лиза» и хрен его знает, что дальше. Вспомнив, что не получу ответа, я подошла ближе, наклонилась и подняла с дивана ее руку, мягкую и безвольную, потом вторую. Потянула на себя и почувствовала, что девушка поднимается.

Мы стояли близко-близко друг к другу. Она оказалась чуть выше меня. От нее шел легкий запах пота, еще не противный, но уже ощутимый. Я смотрела на лицо, пытаясь уловить в глазах хоть отблеск разума, ведь она же не растение, ведь должно быть хоть что-то! В этот момент я совершенно не думала о сексе, поняв вдруг, сколько неожиданностей, возможно, ожидает меня в общении с больной девушкой. Все ли рассказала Софа? Иногда мы забываем говорить то, что считаем очевидным, а это как раз и оказывается затруднительным для других. Но у меня были все телефоны для связи и даже небольшой список людей, к кому обратиться за помощью, кому можно доверять и пускать в дом. «Разберусь как-нибудь», подумала я и потянула Лизу к выходу. Девушка покорно пошла.

По узкой тропинке к калитке я вела Лизу за руку, что было довольно неудобно. Наблюдавшая Софа сказала мне, что вовсе не обязательно Лизу тянуть, в знакомых местах она понимает, что надо двигаться в заданном направлении и может идти самостоятельно. Потом были обещания звонить, пожелания оставаться с Богом, и прочее, и прочее. Тетка притянула к себе племянницу и крепко обняла ее. Я с замиранием сердца ждала, куда на прощание залезет Софина рука, но все было более чем прилично. Наконец, потрепанная красная «копейка» увезла суетливую и по случаю путешествия нарядную Софью Моисеевну. Можно выдыхать...

Глава II. Наедине

Заперев калитку, я слегка подтолкнула Лизу в сторону дома и она медленно побрела по тропинке. Я шла сзади и смотрела, как под халатиком перекатываются ее полные ягодицы. Мне очень хотелось погладить их, помять, ощутить в ладони округлую мякоть и постепенно заползти пальчиками туда, где попочка соединяется с ножками, поджать, ощущая, как намокают ее трусики. Но я просто шла, смотрела и намокала сама. Привычная застенчивость и страх вызвать недовольство заставляли меня действовать постепенно.

Выйдя к дому, Лиза остановилась. Я снова испытала замешательство. Было странно все время молчать и я, чтобы помочь себе, начала разговаривать с девушкой, сразу же найдя причину такого характерного Софиного бормотания. Наверно и я вскоре привыкну говорить, не ожидая ответов.

— Так, солнышко, — обратилась я к девушке, — а пойдем-ка мы примем душек. Летом это нужно делать чаще. Ты постой здесь, а я принесу полотенце.

Лиза никак не отреагировала, а я дрожащими руками достала полотенце, чистые белые трусики и свежий халат. Полотенце взяла с собой, остальное бросила на диван.

Летний душ был тесным и слабо освещался. Оглянувшись и убедившись, что обзор закрыт, я решила не закрывать дверь. Меня почти тошнило от возбуждения. Помогая Лизе забраться в низенькую ванну, я готова была кончить от одного только предвкушения. С трудом справляясь с дрожью в руках, невольно сжимая бедра, я развязала пояс халата, распахнула его и сняла. Перед моим лицом качнулись две большие, свежие, налитые грудки, казавшиеся ослепительно белыми в сумраке душа. Нежные сосочки нерожавшей женщины были похожи на масленые розочки на торте. Ноги и животик были подзагоревшими. Без прикрывающего их халата стало видно, что тело девушки рыхловато для ее возраста. Отсутствие физических нагрузок и склонность к полноте отразились на тяжелых бедрах пресловутой апельсиновой коркой, а живот пышной складкой нависал над трусиками.

Ощущая нестерпимый жар внизу живота и в текущей вагине, я стянула с девушки трусики. До носа долетел специфический запах не самого свежего тела. «Ну ничего, сейчас я тебя очень тщательно вымою», — подумала я и включила воду. На меня полетели брызги, одежда быстро намокла, но было уже не до нее. Лиза сжалась от прохладной воды и попыталась спрятаться от душа. Тогда я сняла душ со стойки и дала девушке привыкнуть к воде, аккуратно поливая ее ножки, поднимаясь все выше и выше. Лиза расслабилась и опустила руки. Я увидела, как от холода сжались ее сосочки и поспешила схватиться за мочалку. Как бы ни хотелось мне прямо сейчас положить руку на ее грудь, почувствовать тяжесть и упругость этого чуда света, я все больше боялась быть правильно понятой.

Мой страх исчез, когда я начала аккуратно намыливать тело девушки. Ручки, шейку, грудь... Я придерживала ее сзади за спину, постепенно позволяя руке сползать на желанные окружности попочки, при этом намыливая груди. Когда я водила мочалкой, они начинали возбуждающе раскачиваться и, натирая их снизу я, наконец, с благодарностью всему на свете ощутила, какие они тяжелые и упругие, как быстро реагируют ее соски на прикосновение жесткой ткани. Когда я перешла к животу, моя левая рука уже лежала на Лизиных ягодицах. Я придерживала их чуть снизу, ощущая ладонью складочку. Обнаглев окончательно, я слегка проникла пальцем в эту самую складочку-щелочку, которая оказалась тесно сжатой полными упругими полушариями. Не видя никакой реакции со стороны Лизы, я закрепляла эффект, все больше и откровеннее лаская ее попку. Затем я повернула девочку спиной к себе и, замирая от восторга, занялась ее задней частью. Свободной же рукой гладила животик и норовила скользнуть под грудь. Закончив намыливать ноги, я отложила мочалку.

— Ну вот, нам осталось только писечку подмыть. Раздвинь-ка ножки, милая, — с этими словами, снова обняв девушку за попу, я пробралась ладошкой к ее промежности. Забыв в этот момент вообще обо всем, я намыливала ее складочки, не в силах остановиться. Нашла бугорок клитера, скользкую воронку, ведущую во влагалище. Не удержавшись, нежно поджала ее мясистый лобок и подключила левую руку, — Вот так, попочку тоже надо мыть.

Насладившись и этим процессом, я начала оглаживать мыльными руками сначала ее плечи, потом талию, завела руки за спину и еще раз погладила ягодицы, уделила внимание ножками, каждый раз, поднимаясь по внутренней поверхности, старалась коснуться теплого местечка, прикрытого смешными из-за мыла волосиками. Казалось бы, чего еще мне стесняться, но как стойки некоторые наши внутренние ограничения! Как бы ненароком, как бы поглаживая бока, я добралась руками до вожделенных грудей и погладила их. Оставила руки в таком положении, просительно взглянула в глаза Лизы и, не встретив там никого, стала открыто наслаждаться ее прелестями. Я окончательно убедилась в том, что эта девочка будет принадлежать мне целые два месяца, и я смогу осуществить с ней все свои фантазии.

Всласть помяв грудь Лизы, я снова включила душ и в очередной раз забралась руками во все ее потайные места. Теперь, когда страх не мешал, я вплотную приблизилась к оргазму. Но мне не хотелось кончать наспех, стоя мокрой в тесном душе. После всего я хотела получить удовольствие по полной: на кровати, в удобной позе, обнимая это чистое роскошное тело моей послушной куколки. Утопая в море наслаждения, я почти забыла помыть девчонке голову. Ее по-прежнему стянутый резинкой хвост мешал мне тереть спинку, но так и не удостоился внимания среди прочих даров пышной красавицы. Я наскоро проделала скучную процедуру, обернула Лизу полотенцем и отвела в дом. Сил терпеть было все меньше.

В доме я стянула с девчонки полотенце, сбросила с себя мокрую одежду и обнаженную посадила себе на колени. Кожа Лизы была мягкой и душистой после мытья. Она вся была такой мягкой, такой сладкой, такой соблазнительной. Я подумала, что любой мужчина сошел бы с ума, попади к нему в руки это тело. Неужели есть такие, кого сильнее возбуждают плоскогрудые тощие бабы с жопками с кулачок? Да, болезненно жирные теряют очарование, но такие, как Лиза, — кровь с молоком, наполняющее пропорциональное пышное молодое тело, — такие олицетворяют саму Чувственность. По крайней мере, меня эта девушка сводила с ума. Оглушенная страстью, я влюбилась и в ее животик, и в ямочки на бедрах, и в полные плечики, и в две грустные складочки на спине...