Любовь и секс Грифона Гоя

Оба помогают мне встать.

– Мы тебя сейчас в участок отвезём.

– Не надо. Я рядом живу. Сделайте одно одолжение.– Они удивлённо посмотрели.– Отвезите меня на Днепр. Вот на этой машине. Сам я наверное не дойду.

– Тебе зачем?

– Пожалуйста, последнее желание умирающего.

– Ладно. Иронист.

Садясь в машину, чувствую, как болит всё тело. Едём.

– Кто ж это тебя так?

– Это, батенька, судьба меня так. Наверное, мне уже не быть учёным.

Мы подъехали к самой реке. Я вышел из машины. Иду. На берегу раздеваюсь полностью, до гола. И в реку. О, Борисфен! Дай мне сил. Купаться можно в любом состоянии. Особенно, когда купаешься нагишом, вода не скупится силы. Поэтому она всегда нормальной температуры. Накупавшись вдоволь, умыл лицо и голову от крови. Вычистил тело. Выхожу.

Какое счастье! Я любимец богов! Я свободен! Каков восхитителен вкус этого слова. Свобода, как я мог тебя потерять? Теперь я тот, кто я есть. Смеюсь. Сильно честно смеюсь.

– Чудак. С тобой всё нормально?

– Я свободен и люблю весь мир. Люблю именно сейчас и весь.

Становлюсь на колени перед милиционерами:

– Спасибо вам. Спасибо, что привезли.

– Ты, это. Одевайся.

И действительно я до сих пор наг. Вытерся майкой. Одел трусы. Как легко дышится! Одеваю всё остальное, грязное. Куртка порвана. Но это мелочи. Я счастлив. Я свободен.

Я расстаюсь с милиционерами у дороги.

– Тебе помощь точно не нужна?

– Нет. Спасибо. До свидания.

Машу рукой им вслед. Иду в общежитие побитый, может, больной, но СВОБОДНЫЙ и СЧАСТЛИВЫЙ! Жизнь снова проста в доску. И пусть у меня много проблем, я счастлив и люблю этот мир с дикой силой.

Я СВОБОДЕН!!!

Часть третья. Эстетика любви

І

Люди… Я в странном положении: теперь, когда в глазах каждого вижу изменившееся отношение,– они пытаются не показывать, что знают,– чувствую себя загнанным зверем. Когда в их глазах я был гетеро, всё было нормально, ко мне стремились, со мной знакомились. Дружить со мной всегда выгодно было. Но теперь, когда все знают, что я гей,– а я уверен, об этом все знают. Меня как бы оставили в стороне, меня опасаются. То, что я освободился ото лжи, конечно же, хорошо. И даже больше, теперь я свободен, но это негативная свобода. Она, конечно же, фундамент счастья, но она не приносит его. Отношения с Ирой меня не угнетали, они были скорее нейтральными. Я позволял любить себя, но ведь так существует много семей; и если б она увидела меня не с мальчиком, а с женщиной, всё было бы не так. И если бы она приняла правду спокойнее, всё было бы по-другому. Теперь мир усложнился. Всё не понятно: кто друг, кто враг. В какие бы глаза не заглядывал – везде осуждение и неприятие. Я один. И на меня направлен сумрак ночи, тысячи биноклей на оси.