Мальчишки

чего ему нянька?

— Хватит шуметь, лучше поглядите, — Генка наклонил лопух, — ни фига себе!

Три пары глаз уставились на то, как Потёмыч достал из ширинки свой сморщенный хер и начал теребить его пальцами. Пацанам стоило большого труда не смеяться. Потёмыч был в преклонных годах, а потому писюн имел дряблый, да и видно его не было толком из-за пальцев.

Тихо хихикая, пацаны стебались над дедом и друг другом:

— Серый, а у тебя наверно и такого нет, а?

На что Серый вспыхнул:

— Да у меня раз в десять больше этого сморчка!

— Ага, в сто раз. Генк, у него больше, ну умора.

Васян с Генкой закатили глаза и прыснули в кулак. Одного лягнув коленом, а другого двинув локтём, Серый потянулся к штанам, пытаясь расстегнуть пуговицы:

— Я вам сейчас покажу, я вам сейчас докажу.

Пришлось Серого скручивать:

— Мы тебе сейчас покажем, совсем сдурел.

— А чего вы?

Генка предупредительно махнул рукой — тихо.

— Васян, а чего это он делает, — Серый успокоился и присматривался к деду.

Генка с Васяном снова еле сдержались от смеха:

— Лысого гоняет.

— Чё?

— Чё, чё. Дрочит.

Поняв, что этого слова Серый тоже не знает, Васян с Генкой, обменявшись многозначительными взглядами, вернулись к наблюдению.

— Блин, а чего это с ним?

Потёмыч ускорил руку, а потом весь задрожал. Выглядело страшно.

— Ёпт, он часом не загибается? — трусоватый Серый был белее мела.

Начав подниматься, но вовремя остановившись с подмогой, мальчишки увидели, как из руки деда что-то грязно белое выстрелило на стенку бани.

— Ух ты, он кончил.