Мандавошки вожделения

- А я Димка, я живу на большой ферме Бэрри Эльцина, а сейчас направляюсь к своему другу Тому.

- Тому Финну?

- Ага.

- Ни хрена себе!

- А откуда ты его знаешь? - я продолжил цепь своих тупых вопросов.

- Во-первых, его ферма в пяти милях от той, где живу я, ну а во-вторых, я его бой-френд... Так это что, у моего малышки Тома была связь на стороне, да еще в красной Москве?!

- Не в красной Москве, а в золотой Праге. И вовсе не связь... Мы только болтали, а потом я показывал ему всё, что он не успел увидеть.

- Да уж, судя по твоей жопе и хую, тебе было, что показать. Ну и сука же этот Том! Я поговорю с ним, как только мы приедем. А теперь соси, русский педрила!

Странно, как мне не было больно, когда эта елда сновала у меня внутри. Она была преогромна! Ощутив знакомый с детства привкус толстой кишки, я всосал в себя эту образину. Немного потаранив пищевод, Марк положил меня на мокрую землю, навис надо мной, развернулся и тоже взял в рот. После головокружительного падения и обморока я быстро прибалдел. Да и сосал он виртуозно. Глотал, покусывал, массировал, щекотал, втягивая всё вместе с яйцами. Я бросил ковбойский хрен и присосался к заднице. Буровые работы еще больше раззадорили Марка, он вонзил палец в мою еще не остывшую лоханку и вращал им в бешеном темпе. Ничего удивительного, что я быстро разразился обильной струей в его пасть.

- О'кей, теперь и у тебя на одну порцию меньше. Всё - едем!

Через полчаса мы подкатили к большому дому из какого-то странного кирпича. Хижина Тома выглядела романтически заброшенной. Я думал о том, куда бы мне слинять во время сцены ревности. Марк просигналил три раза, и ворота открылись. Вышел парень. Мне подумалось, что следы обморока прошли не окончательно: на нем была футболка... и всё. Больше я ничего, как ни щурил глаза, не увидел. Я чуть не грохнулся с мотоцикла и теперь стоял, глупо пялясь на неведомый хер.

- Привет, Марк!

- Привет, Брэд!

- Кого это ты подобрал по дороге?

- Это новый старый друг Тома.

- Ну тогда входите. Тома пока, правда, нет, но ты можешь подождать с нами.

Брэд развернулся и игриво показал красивую задницу. Да-а, чего-чего, а найти настоящий ковбойский бордель посреди почти что пустыни я не ожидал. Нет, это вовсе не плохо, но странно как-то. Том мне рассказывал в Праге, что у них женщинами мало кто балуется, но чтобы так откровенно...

Но это было только началом приятных шоков. В просторной комнате оказалось еще четыре парня. И все они были почти голыми. "Почти" - это потому, что у каждого какая-то хреновина была. У кого-то майка, у кого-то носки, а у одного - только кожаные ремни, поддерживающие его за яйца. Я стоял в дверях, выпучив глаза. Наверно, в этот момент я был похож на Крупскую. Слава богу, необразованные ковбои не могли уличить меня в столь поразительном сходстве. Мудак Марк уже начал рассказывать, как сношал бесчувственное тело. Парни пили по кругу виски.

Тут я заметил еще одного парня, блондина, валявшегося без движения в углу задницей кверху. Я бы его и не заметил, если б Брэд не склонился над ним. Он запросто раздвинул половинки блондина и вылил внутрь остатки виски. Я невольно поморщился, вспомнив, как мы с мужем перепутали кремы, и он смазал мне задницу каким-то кремом на спиртовой основе. И я с час летал по комнате, как пчелка Майя.

А блондин даже не пошевелился. Только его задница издала странный звук, а потом виски потекли обратно. Теперь они были больше похожи на молоко. Видимо, эти кобели прошлись по бедному блондину не один раз. Знакомые мурашки засновали по спине, но теперь они не были мандавошками вожделения. Это были мурашки страха. Мурашки страха от предчувствия нового траха.

Брэд, громко срыгнув, изрек: "Ну вот как здорово! Минут через пять мы снова сможем ему засунуть. Виски хорошо стягивают жопу, да и к тому же она у него теперь стерильна". Марк поддержал мои предчувствия неминуемого соития, начав хвастаться, что никто, кроме него, не трахал русских пидоров. А потом еще один, черноволосый, прямо так и спросил, хочу ли я, чтобы меня накачали так, как Зайчика. (Он кивнул в сторону недвижимого блондина). Я проглотил весь свой английский. "Выручил" Марк, толкнув меня в руки черноволосого. Тот вонзился языком в мой рот и, посверлив немного, перебросил в руки Брэда. Гандбол продолжался недолго. Трое парней взяли меня за руки и ноги, подняли вверх и положили на Зайчика. Стыковка "Союз"-"Аполлон" прошла донельзя удачно. Все эти непритворные грубости возбудили не только изнеженную русскую душу, но и тертую русскую плоть. Я был наполовину в Зайчике. Прежде всего меня волновало, не будет ли неприятностей от остатков виски. Тут кто-то сильно ударил по заднице, и я вошел в Зайчика по самые русские яйца. Черноволосый подошел спереди, грубо дернул за подбородок и приказал: "Соси!" Кто-то смачно укусил меня в дупло, а потом начал всасывать. Мне казалось, он всосет в себя с полметра кишок. Я потел над елдой черноволосого, вернее, он грубо напяливал мою голову на свой конец. И тут какой-то суперхуй полез в меня сзади, ах дыхание перехватило. Я попробовал соскользнуть вниз, но якорь, брошенный в Зайчика, прочно меня удерживал.

Грубые толчки далеко за простату заставляли и меня немного двигаться. Зайчик очнулся и пытался посмотреть, кто на сей раз обрабатывает его клоаку. Марк, видя удивление Зайчика, поспешил сообщить, что в него впендюрили СС-20 среднего радиуса действия прямо из Кремля. Но тот, так ничего и не поняв, опять отключился. Черноволосый усилил аллюр. Когда он вынимал даже наполовину, мне казалось, что он вытягивает своей суперелдой все мои жизненно важные органы, включая диафрагму. Когда же он оказывался весь во мне, я чувствовал его конец где-то между миокардом и перикардом. Постепенно я вошел в раж и начал орать: "Разорвименя, ебаный ковбой!". И вместе с третим призывным лозунгом слил в Зайчика. Почти тотчас черноволосый, как мустанг, заржал надо мной, и я почувствовал прилив новой силы внутри. Черноволосый не стал долго мучить ни меня, ни Зайчика и сразу слез, попутно вытерев все еще сочившуюся сперму о мои половинки. Я отвалился в сторону. Брэд сделал полшага и оросил меня своими неудавшимися зародышами. В глаз попал.

Я всегда мечтал о таком трахе, но мне казалось, что подобное может происходить лишь в мечтах. Или во сне. Размышления о сущности бытия прервал возглас Марка: "Шухер, Том идет!". Кто-то бросил мне платок. Марк, обернувшись, оглядел свежевыебанного меня и предупредил: "Вытри хорошенько, если Том узнает, нам настанет пиздец". Полутруп Зайчика куда-то уволокли. В комнате за несколько секунд стало чисто.

Том вошел в комнату, подгоняемый словами Марка: "Я подобрал по дороге твое пражское завоевание". Сильные руки мигом сгребли меня в охапку и не отпускали, казалось, целую вечность. Еще немного, и губы бы посинели от нескончаемого поцелуя. Ебливые ковбои посмывались по рабочим местам, и никто не мешал нам наслаждаться друг другом. Том повалил меня на кровать, я полуоткрыл рот и закрыл глаза...

...Этот его поцелуй был каким-то особенным. Я открыл глаза и не поверил им: мы были в моей пражской квартире. Поигрывая языком с его зубами, я вспомнил, что мы провели чудесную ночь у меня дома, и только когда жаркий день был уже в разгаре, Том пошел ополоснуться, а я задремал... Теперь он снова проводил грубыми лапищами по моим плечам, не выпуская меня изо рта. Руки создавали волны, от которых рождались мандавошки вожделения. А я, благодаря стремительному сну, знал, что они предвестницы классного траха.
(с) 1997