*****
С каждым днем становилось всё очевидней, что моё общение с Викторией перерастает в отношения двух партнеров, где каждый ловит свой кайф, получает своё удовольствие и испытывает своё сексуальное удовлетворение...
Я ещё не сдавался, и всячески пытался придать всему этому хоть какую-то видимость мести...
Спасало меня то, что привыкшая купаться в поклонении мужчин, Виктория, несмотря на получаемое сексуальное удовлетворение, продолжала откровенно стыдиться своей новой роли.
Если её тело наслаждалось, то разум мучился, и вёл постоянную борьбу, не принимая того, что она в свои далеко не юные годы, вдруг, из сиятельной баронессы превратилась в легкодоступную девку...
Моим оружием стало публичное унижение секретарши...
Я словно скользил по тонкому льду, понимая, что стоит мне в чём-то переборщить, и Виктория уйдет, исчезнет из моей жизни навсегда, поэтому действовать приходилось неспешно, постепенно, поэтапно...
Каждый обычный рутинный день в офисе, я наполнял для женщины новыми, оскорбительными для её гордыни и достоинства, эмоциями.
Строгая, деловая атмосфера, установленная мною на фирме, распространялась абсолютно на всех сотрудников, кроме Виктории.
От того, что этим, единственным исключением была далеко не юная дама с аристократичными манерами, нравственные страдания моей секретарши усугублялись.
— Вика, ко мне!
— Вот все поняли, что надо делать, кроме нашей Вики! Хватит тупо хлопать глазами, Викуля! Поднимай свою шикарную задницу, и начинай работать!
— Вика, свободна!
— Виктория, в твои года уже пора научиться заваривать кофе, а не только строить глазки и качать своим бюстом, как... Не буду говорить кто! Из уважения к твоим молодым коллегам.
— Викусик, бегом!
— Дамы и господа, всем спасибо. Вика, на тебя это не распространяется. Сверкать ляжками, далеко не единственная твоя обязанность в нашем офисе!
Я старался и видом, и действиями, красноречиво дать понять всем своим сотрудникам, что моя новая секретарша, отнюдь не привилегированная любовница босса, а всего лишь его бесправная наложница...
Стоило Виктории появиться в поле моего зрения, как я тут же, на глазах у всех, самым пошлым образом, словно колхозный бригадир при встрече с дояркой, отвешивал женщине, смачный шлепок прямо по её округлой заднице, так соблазнительно колышущейся, будто аппетитный, крепко сбитый студень...
Багровея от стыда и гнева, она пыталась убежать, и как только я замечал, что перегнул палку, и Виктория на грани срыва, то немедленно заводил её в свой кабинет...
Там я от души пользовался роскошным, спелым, женским телом, будто бы специально созданным для того, чтобы его тискать, мять, терзать. Я брал её стоя, задрав юбку к талии, стянув с женщины трусики, и заставляя прогибаться, выставляя свой пышный задок. Я пользовался ею, посадив, или положив на стол, находясь между её похотливо раздвинутых длинных ног, обтянутых тонким нейлоном чулок. Я имел её на полу, ставя перед собой на четвереньки, и наслаждаясь этой животной позой первородного греха. И всякий раз моя секретарша очень быстро теряла связь с действительностью, билась в наслаждении от сношения, как похотливая кобылица, забывая о стыде, вскрикивая и повизгивая на весь кабинет. Потом, как правило, следовала холодная, бездушная фраза:
— Свободна! Приведи себя в порядок, и принимайся за работу!
Она выходила из моего кабинета, с диким блуждающим взглядом, растрепанная, в сбившейся одежде, ещё в полуобморочном послеоргазменном состоянии, едва удерживая равновесие на высоких каблуках...
Для того, чтобы попасть в туалет, где Виктория приводила себя в порядок, она должна была идти через весь офис, плотно заставленный столами с сидящими за ними людьми. Этот её путь, я мысленно окрестил «дорожкой позора», из-за того, что любой, мог понять и представить, что происходило в кабинете начальника с пробегающей мимо них женщиной. Презрительные смешки, глумливое хихиканье, полушепот, со стороны коллег, летели ей вслед всякий раз, сопровождая до самых дверей туалета. Роль жертвы не устраивала Викторию, и я всё чаще замечал, что в глазах норовистой блондинки появляется дерзкий вызов своим коллегам...
— Что смотрите, лузеры?
— Да, ваш драгоценный босс, хочет меня!