Милашка и красавчик

— Я — я выпрямился, а он занял мое место. — Я еще не разговаривал с ней об этом

— Глупый ты, Сеня, — ухмыльнулся он, загнав-таки свою семерку в лузу, и перешел в другую позицию. — Не с ней это надо обсуждать, а с ее папой.

— Я знаю, что он ответит — я опустил голову, опершись о кий двумя руками.

— Но ты же даже не спрашивал, — ухмыльнулся он.

Я вздохнул и мотнул головой.

— Выбери момент и поговори с ним, — он загнал в лузу последний шар. — Партия. С тебя три сотни.

Я вздохнул и достал из кармана всю стопку денег, отсчитал три сотенные купюры и протянул их ему.

Он спрятал деньги в карман и положил руку мне на плечо:

— Сеня, поговори с ним. Поверь, будет хуже, если она выйдет за тебя замуж против его согласия.

— Он меня пошлет

— А мы поможем тебе сделать так, чтобы не послал, — он похлопал меня по плечу, а потом сделал знак своим товарищам и они покинули клуб. Я заказал еще пару коньяка, а потом тоже отправился домой.

Встретили меня в подворотне недалеко от Олькиного дома. Первый удар пришелся по печени, от чего я согнулся вдвое. Второй по шее — и в глазах у меня потемнело. Но я не потерял сознание — я чувствовал, как три пары рук ощупывали мои карманы, слышал их голоса и удаляющиеся шаги.

Как только они затихли, я с трудом поднял руку к нагрудному карману, вытащил оттуда телефон и набрал отца Миланы. В трех словах я объяснил ему, что со мной произошло, не вдаваясь в подробности того, о чем мы говорили в бильярдной. Он молча выслушал меня и сказал лишь: «Жди».

Затем я позвонил Оле, сказал, что попал в очень неприятную историю и чтобы она не ждала меня. Она расплакалась прямо в трубку, говорила, что я ее совсем разлюбил я не стал слушать ее сопливые причитания и просто сбросил звонок.

Через полчаса меня осветили фары здоровенного внедорожника. Из него высыпались какие-то люди. Кто-то подошел ко мне:

— Жив, красавчик? — начальник охраны Миланы легко шлепнул меня по щеке.

Я кивнул и попытался встать, но от резкой боли, которая тут же раскаленным железом пронзила мое тело, тяжело опустился на землю.

Охранник угрюмо покачал головой, закинул мою руку себе на плечо и поднял меня без видимых усилий. Я пытался перебирать ногами, но каждое движение отзывалось жестокой болью во всем теле. Он донес меня до машины и осторожно усадил на заднее сиденье. Затем сел за руль:

— Теодор Рудольфович приказал привезти тебя к нему. Тебя осмотрит семейный врач.

Я кивнул и вдруг понял, что отъезжаю. Последнее, что я увидел, был встревоженный взгляд охранника в зеркале заднего вида

— Мда, крепко они тебя, — я услышал голос Теодора Рудольфовича, как сквозь вату. — Ну, ничего, жить будешь. Разрыв селезенки это, конечно, серьезно, но не смертельно.

— Я прошу простить меня — с трудом проговорил я.

— За что? — он посмотрел на меня с удивлением.

— Я сам виноват светил перед ними деньгами

— Конечно, виноват, — он улыбнулся уж совсем тепло. — Но это ничего. Мои ребята их уже нашли и везут сюда.