Мой костер

28 календарных дней, стандартный отпуск. Думала, забуду хоть немного, остыну чуточку. Как говорят люди: «Разлука для любви, что ветер для костра — сильную любовь она раздувает, а слабую гасит».

Не знаю, какая у нас любовь, да и вообще любовь ли, только сидящее во мне чувство ни капельки не ослабело после этого недолгого расставания. Наоборот, неистово бушует внутри, пульсируя жаром внизу живота, скручиваясь там в раскалённые пружины, перекрывает воздух в легких, заставляя неистово биться сердце. Забудь. Всё закончилось, точнее всё должно закончиться. Я дала себе зарок, поставить точку сегодня. Я смогу, научусь жить без него. Жила больше 30 лет и дальше получится. Это всего лишь служебный роман, написанный и прочитанный нами неоднократно.

Ой, его машина. Вдыхаю жадно воздух, в нем совсем нет кислорода, какая-то жаркая непригодная для дыхания смесь. Сердце бабахает в груди. Боже, как я хочу его увидеть. Костя не один, с водителем. Чёрт, до чего хорош. Дорогой костюм, кожаный портфель, золотые часы на запястье, оправа стильных очков. Красивый, уверенный в себе, успешный. Не мужик, а живое воплощение современного городского самца. И этот самец меня хочет, сильно хочет. Его взгляд вобрал меня всю, от мысов белых босоножек с тонкими бретельками, до выгоревших на солнце волос, чуть остановившись на груди, бурно воздымающейся под тканью светлой офисного блузки. Хорошо, что мои глаза скрыты под стёклами больших, чуть ли не на пол лица, солнцезащитных очков.

— Виктория Владимировна, чудесно выглядите, отпуск пошёл вам на пользу.

— Здравствуйте Константин Александрович, спасибо за комплимент.

— Тут без вас куча нерешённых дел накопилась. Незаменимая вы наша. «Незаменимая» — выделяет голосом. И вся фраза сразу воспринимается по иному, в ней чувствуется сексуальный подтекст, расплавляющий всё у меня внутри.

— Не переживайте, всё решим. В голосе томность. Черт, это звучит как обещание. Чёрт, Чёрт, Чёрт!

Водитель уезжает, и разговор сразу меняется.

— Вика, я так соскучился. Ты такая шикарная, загорелая. Хочется прямо сейчас тебя нагнуть и трахнуть.

Он никогда не стесняется в выражении своих чувств и желаний. И мне это нравится, всегда на это откликаюсь. Внутри живота толчок, спазм. Как хорошо, что везде люди, везде сотрудники и коллеги. Я бы не выдержала, если бы он дотронулся до меня. Лифт. В лифте тоже не одни, но здесь приходится снять очки, их стекла больше не защищают от его наглого раздевающего взгляда, жадно впитывающего мою растерянность, мою слабость, мою страсть. Недовольно хмурится, что-то не нравится ему в моём выражении лица. Я плохая актриса, переживания и терзания, хорошо видны даже невооружённым взглядом.

— Виктория Владимировна, зайдите ко мне перед совещанием. Грудь болезненно сжалась, внутри живота снова жаркий спазм.

— Хорошо.

Мой краткий ответ не удовлетворил его. Конечно в нем столько обреченности. В глазах немой вопрос. Надо прекращать, прекращать всё это. У нас у каждого своя семья, дети. Мы не имели право начинать наши отношения. Конечно, не имели, но противостоять силе протяжения тел, иногда так сложно. Эту силу, я почувствовала сразу, как только пришла работать в компанию, стоило только взглянуть в его зеленые, словно выцветшая листва, глаза. Сразу обдало жаром и я подумала: «Какой мужик». Да, от таких мужчин коленки у слабого пола подкашиваются, подрагивают и сами по себе хотят раздвинуться. Служебные романы, что может быть глупее и опаснее. Не собиралась я влюбляться. Нет, нет, нет, и нет. У меня семья, дочка, и очень хороший человек, муж. Именно поэтому, мы долго играли друг с другом в кошки-мышки. Понимали, чувствовали взаимный интерес, взаимное желание. Становились в стойку, едва завидев друг друга и всё внутри трепетало, оживало, хотело.

Это была командировка в Воронеж. Видимо он решился тогда, поэтому мы поехали на машине в такую даль. Могла бы я отказаться? Да, наверное, могла, но предпочла покориться неизбежному, да и что греха таить, желанному. Дорога казалась бесконечной. Он, его машина, всё пространство, пропитанное им, так сильно влияло на меня. Как сложно было вести умные разговоры о работе. Говорила, а сама была мокрющая, трусики хоть выжимай. Феромоны моего желания, заполняли машину, смешиваясь с его запахом. Я старалась смотреть куда угодно, только не на Костю, прятала глаза, боялась что он сразу же всё поймет. Не могла найти места подрагивающим от волнения рукам. Но сама, увидела первой доказательство ответного вожделения — бугор, выпирающий в брюках. С моих губ сорвался странный возглас, сексуальный возглас, полустон, половздох. Машина резко остановилась, съехала на обочину трассы.

— Вика!

Сколько желания в его голосе. Дальше были поцелую и мой слабый шепот:

— Константин Александрович, не надо, не надо, не надо, не надо, ааааааааааа

Я никогда не встречала мужчину с такими волшебными руками, с такими наглыми пальцами, сразу же полезшими в трусики, сразу же атаковавшими мою истекающую соками плоть

Лифт остановился на 6 этаже. От воспоминаний и лицезрения этих рук, уверенно держащих дорогой портфель, всё внутри вибрирует, а нехватка воздуха заставляет вздыматься мою грудь чаще. Нет, не зайду я к нему перед планеркой, сначала надо успокоиться. Успокоиться не получилось, а вот его разозлить ещё как. Он не любит, когда ему перечат, когда позволяют себе ослушаться. Я начальник финансового отдела, сижу по правую руку от него, всей кожей чувствую Костины недовольные взгляды. Пытаюсь не обращать внимание. Решаем обычные дела, обсуждаем проекты. Сможем ли мы это позволить, сможем ли то, хватит ли средств. Совершенно думать не могу о работе, то ли разлука тому виной, то ли решение, которое так трудно осуществить, то ли его взгляды, словно оставляющие ожоги на моей коже. В голове мелькают картинки, картинки нашего секса с ним: в офисе, в съёмных гостиничных номерах, в поезде, в машине. Везде где страсть настигала нас.

— Виктория Владимировна, я хочу тебя выебать прямо здесь, на столе!

— Что простите?!

— Виктория Владимировна, надо до среды посчитать проект с компанией «Интер». Где вы витаете? Отпуск закончился.

Я больна, безнадежно больна, страстью к нему.

Понедельник день тяжелый. Позвонил только в обед.

— Вика, зайди.