Мой секрет. Часть 2

Я не знаю, как выглядит оцепенение и что оцепеневшие при этом чувствуют, но моё состояние в этот день было сродни ему. Через несколько часов я должен буду снова увидеться с Денисом. Я боялся этого сегодня утром, да и всё время с того момента, как вернулся домой после той ночи, когда мой секрет буквально вырвали из меня, но сейчас во мне не было страха. Сомневаюсь, что я чувствовал хоть что-то. Я просто лежал на кровати, уже переодевшись и войдя в тот образ, в котором я чувствовал себя полноценным, и вспоминал, как это всё началось. Я помню, как с того самого момента, когда я впервые одел чулочки, украденные мной из женской раздевалки перед уроком физкультуры в школе и до знакомства с Денисом, что-то в моей душе росло и набирало обороты, становясь почти нестерпимой ношей. Моей ношей был секрет, ставший практически осязаемым и, к моему несчастью, приносящим боль тогда, когда я не мог быть собой. Я даже не надеялся, что когда-то я встречу человека который сможет разделить со мной всю тяжесть обладания невыносимой тайной, а, возможно, и заставить меня позабыть о ней вовсе. Стоит ли говорить о том, что я был на седьмом небе, когда такого человека нашёл? Наверное, не стоит, ведь тот человек, бывший моей единственной надеждой на нормальную жизнь, оказался куда хуже даже самого страшного из диких зверей. Не знаю уместна ли ирония, но, на самом-то деле он оказался просто человеком.

Если бы я не стал двигаться, то уснул бы, наверное. В своих новых туфлях я ещё ни разу не ходил на улицу, поэтому я лежал на кровати прямо в них. Это не совсем гигиенично, но сдержаться и не примерить их я не мог. Лёжа на спине я потянулся к каблукам, коснулся их руками и прогнул спину так, чтобы поднять бёдра. В зеркале напротив кровати я видел очень сексуальную девушку, даже, скорее, девочку. На мне были чулки, в вертикальную полосочку двух оттенков фиолетового цвета и коротенькое фиолетовое платье с тугим корсетом, чуть более тёмного цвета, чем чулки. Если бы кто-то сейчас взял меня за бёдра и приподнял платье (вернее спустил его, относительно моего настоящего положения), то он увидел бы нежные белые кружевные трусики. Ещё один ироничный факт, осознанный за сегодня, заключался в том, что не смотря на то, что мне пришлось перейти через ад в ту ночь, когда я впервые увидел Дениса, я действительно был собой. Ни в тот момент, когда я глотал сперму Дениса, ни тогда, когда я слизывал свою собственную с пола, я не ощущал отголосков стыда и страха, частично заглушаемых, но всё ещё ощутимых, в моменты моего пребывания в образе, и таких невыносимых, когда мне приходилось скрывать свои чувства и желания от других людей.

Я мог бы думать об этом бесконечно, вспоминая то, что было, и представляя, как могло бы быть, если бы меня не оторвал от этого занятия звук уведомления на телефоне. Денис. Он просто напомнил мне, что очень скоро я должен буду прийти к нему. Оцепенение проходит, но не возвращается и страх. То, что я чувствовал тогда можно назвать, скорее, лёгким волнением. Тогда мне было уже наплевать, как со мной поступит мой насильник и что мне самому придётся делать, лишь бы ублажить его, а там, глядишь, он и сжалится надо мной, не станет распространять видео. В прочем, если не сжалится, то мне всё равно стоит ублажить его, дабы он закончил скорее. Я навёл последние штрихи в макияже и одежде настолько, насколько мог это сделать, чтобы как можно более безопасно дойти до квартиры, в которой мне, придётся ублажать точно не одного, да и, скорее всего, не двух парней. Поправив волосы чёрного аккуратного парика с прямой чёлкой я вышел из дома.

Наверное, мне помимо того, что я сделал клизму, стоило какое-то время поносить анальную пробку, но до этого я не додумался. До настоящего момента я не вспоминал о том, что могу испытать не только психологическую боль от унижения, но и вполне себе физическую. От этих мыслей у меня слегка сжимается сердце и ноги становятся ватными. Сложно представить, как я буду волноваться, когда окажусь у Дениса дома.

Даже на лестничной площадке сквозь закрытую дверь квартиры, которая была точкой моего назначения, я слышу громкие голоса, они шутят и смеются, ругаются матом. Это голоса настоящих самцов, сильных и имеющих власть подчинять себе девушек и, как в моём случае, слабых самцов, предназначение которых — подчиняться. К горлу подкатывает ком и мне хочется плакать. Я ведь даже не могу сказать, кто я на самом деле. Я могу сейчас не звонить в эту дверь, уйти, наплевать на всё и терпеть позор в университете, но я точно знаю, что квартира за этой дверью — единственное место, где я смогу побыть самим собой. Но даже за это мне придётся заплатить болью, унижением, необходимостью выполнять все мерзости, которых от меня потребуют. Слёзы непроизвольно наворачиваются на глаза. Я дрожащей рукой звоню в дверь.

Звуки и голоса за ней умолкают. Чуть погодя я слышу звук шагов. Мне хочется, остановить этот момент, так навсегда и остаться на площадке подъезда, зная, что эта дверь не откроется никогда и мне не придётся туда входить. Но дверь открывается, на пороге, к моему удивлению, стоит не Денис. Мне открыл дверь совершенно обычный парень, совершенно обычной наружности, пройдёшь и не заметишь, да и никогда не подумаешь, что этот человек может быть среди тех, кто способен использовать тебя против твоей же воли. Он сначала смотрит на меня, затем оборачивается в коридор и громко кричит:

— Кажется это она!

Затем снова обращается ко мне:

— Чего ревёшь-то? Заходи.

С этими словами он крепко хватает меня за руку и втягивает в квартиру. Дверь захлопывается за моей спиной, и меня всё ещё тащат в зал, тот самый, где недавно меня изнасиловал Денис. Меня останавливают, чуть только я переступаю вход в зал. Парень, меня тащивший, заходит сзади. Обстановка в помещении слегка поменялась с момента моего последнего визита: посреди комнаты стоит стол, вокруг него сидят парни, в числе которых находится и Денис, на столе еда и алкоголь. Когда я вошёл, на пару секунд в зале воцарилась тишина, но через пару секунд стали слышаться смешки. Парни наклонялись друг к другу и перешёптывались. Парень, стоящий сзади меня положил руки мне на талию и заговорил:

— Привет.

Я молчу. Я больше не плачу, уж слишком быстро развиваются события. Мне плохо от того, что он заговорил, а ведь я так надеялся, что меня просто изнасилуют и выставят за дверь, тогда мне не пришлось бы терпеть унижений, которые меня ждут. А они меня ждут, это я сейчас осознаю и представляю себе очень ярко.

— Здравствуйте, — Говорю я. Моего голоса почти не слышно, я не могу выдавить из себя что-то большее, чем шёпот.

Все парни наигранно со мной здороваются. Самый высокий из них, по совместительству ещё и полный, хотя не толстый, делает руками жест, который должен означать что-то типа «Моё почтение». Все остальные громко гогочут.

— Как тебя зовут? — слышу я шёпот из-за спины.

Я пересиливаю себя и шепчу в ответ:

— Се... Сергей.

— Громче!

— Сергей. — Сделать голос громче на один тон оказывается совсем нелегко.

— Теперь будешь Светой. Давай ещё разок, как тебя зовут? — голос за спиной после недавнего приказного «громче» снова становится издевательски мягким.

— Света, — Говорю я, и парни снова начинают смеяться.

— Я Юра. — Представляется парень из-за спины.

Все по очереди называют мне свои имена. Высокого и крупного зовут Ромой, ещё одного парня, широкоплечего брюнета — Димой, ну а с Денисом я и так знаком.

Меня подталкивают к столу и садят на свободный стул рядом с Денисом. Сначала все снова замолкают, но после произнесённого кем–то, «Ну, за знакомство» оживляются и даже начинают вести беседы. Говорят о людях, которых я не знаю, потом обо мне, потом о каких-то событиях. Иногда скатываются в тему секса с девушками, но, удивительно, не переходят границ приличия, если сделать скидку на то, что они вообще завели эту тему. Один раз во время паузы в разговоре Дима спросил у Дениса: «Ну как, разработано у неё очко?», кивком указывая на меня. Денис, ехидно улыбаясь, ответил: «Не знаю. Проверим». Затем разговор снова вернулся к темам, обсуждаемым до этого. На протяжении всей беседы, пока парни выпивали и закусывали, Денис лапал меня за ляжки, а иногда засовывал руку под платье и по-хозяйски там шарил. Я не хотел этого, но всё же возбудился. Это было чисто механическое возбуждение, но оно произвело эффект.

— А девочка-то готова! — выкрикнул Денис.