Мы любили. Часть 11

Часть 11.

Утром за меня взялись родители. На пару. Безо всякой педагогики и психологии. Они будто историю болезни заполняли: на что жалуетесь, как давно, с чего началось… Само собой, я сначала упёрлась рогом, но они быстренько сбили с меня спесь, и уже через десять минут я, давясь слезами и соплями, всё им вывалила.

- Вот пацан, - пробормотал папа, потом посмотрел на меня. – Слушай внимательно. Он сейчас мается не меньше тебя, а может и побольше. Не спорь, я знаю, о чём говорю. После праздника прибежит мириться как миленький!

- Почему после праздника? – спросила я.

- Потому что мы сегодня уезжаем, а вернёмся только второго числа! – напомнил папа.

Ну, что ж, ехать так ехать. Вещи были собраны заранее. Мы позавтракали, точнее, родители позавтракали, а я с грехом пополам выцедила стакан сока. Потом мы погрузились в машину и через пару часов стояния в пробках выбрались на нужное шоссе. На месте были ещё до полудня.

Я осмотрела здание. Санаторий как санаторий. Ещё с советских времён, а может и того раньше. Ничего, короче, особенного. Зато какой вокруг был лес! И сколько снега! Ближние ёлки были увешаны гирляндами лампочек, а вдоль всей подъездной аллеи выстроились снежные и ледяные фигуры – всякие санты, олени, гномы, звери какие-то. А потом я увидела машины на парковке и мне стало неловко за нашу обшарпанную Ауди. Маме, кажется, тоже. А вот папа никакими комплексами не страдал. Он первый выскочил из машины и стал вытаскивать из багажника вещи.

Потом к нам подошёл такой важный дядечка в дорогой аляске и без шапки. Он поздоровался с папой за руку и назвал по имени-отчеству. Вслед за ним набежали два парня в форме. Один выхватил у папы сумки, а второй ключи от машины. Перед нами распахнули дверцы. Мы с мамой обалдело выбрались. Машину тут же стали парковать, а вещи унесли. Папа разговаривал с дядькой. Мы с мамой подошли. Дядька глянул на нас и прямо всплеснул руками.

- Александр Петрович, вы с дочерьми!

Мама вся покраснела сразу, а папа нас церемонно представил, подмигнув мне. Дядька начал извиняться перед мамой за свою оплошность, но как-то так, что она ещё больше краснела и смущалась. Потом дядька чуть ли не с поклоном вручил нам ключ с красивым брелоком, и мы пошли устраиваться. А дядька бросился к другим подъезжающим машинам.

Комната у нас была – да! Я буквально обалдела. Огромная, из двух разделённых аркой помещений. В одном была здоровенная двуспальная кровать. Нет, кроме шуток, туда можно было уложить человек пять, да ещё бы место осталось. Во втором помещении была гостиная с камином, наряженной ёлочкой, телевизором и большим диваном. В камине горел огонь.

- Ка-акая прелесть! – ахнула мама и потянулась к огню озябшими руками.

В дверь постучали. Это притащили наши вещи. Папа там что-то замешкался, а потом окликнул нас и спросил, где мы будем обедать: здесь или в ресторане. Мама застеснялась и сказала, что, мол, зачем беспокоить людей. Папа вздохнул и велел парню тащить обед сюда. Потом у него зазвонил мобильник. Мы с мамой обмерли. Звонок – это экстренный вызов к больному. Прощай праздники! Но звони! ли, оказывается, насчёт меню. Ни фига себе сервис!

Я начала оттаивать и приходить в себя. Попросилась у родителей побродить по дому.

- Давай, - разрешил папа. – Только недолго. Минут через 20 будет обед.

Я пошла из номера, затылком ощущая, что родители мои взялись целоваться. Да, не по делу я как-то тут при них… Я вышла в большой холл на нашем втором этаже. Здесь всё было здорово украшено, и стояли всякие настольные игры. Бильярдный и карточный столы, шахматы всякие и ещё незнакомые какие-то штуки. Я покатала ладонью бильярдный шарик, костяной, тяжёленький, гладкий-прегладкий…

- Интересуетесь бильярдом, девушка?

Я вздрогнула. Голос раздался откуда-то сверху. Ух, ты, а я и не заметила. Здесь имелось что-то вроде зрительской трибуны. Это была явно декорация, стильная и украшенная. На верхнем ряду сидел парень, смутно мне знакомый. Я кивком поздоровалась, тупо вспоминая. Парень улыбнулся и тут я его узнала. Он же выиграл эту последнюю как её там, фабрику звёзд что ли, только на другом канале.

- Вы Виктор, да? – спросила я.

Он весело кивнул и доверительно сообщил мне:

- Вы – первое юное лицо. Я уже начал подозревать, что новый год придётся встречать со старцами.

Я припомнила, что у него кто-то из старших родственников тоже что-то такое известное – актёр, кажется. Потом я спохватилась и представилась.

- О! – сказал он. – Гаймуратова? А ваш папа врач ведь, да?

И Виктор потащил меня показывать дом. Мы побывали в бальном зале, который был сногсшибательно украшен, в ресторане, во всяких курительных, парикмахерских комнатах, библиотеке и спортивном зале. В последнем я увидела лыжи. Не какие-нибудь там жалкие прокатные дрова, а фирменные, новенькие, лаково поблёскивавшие аристократы.

- О, - жалобно сказала я.