«Что же со мной происходит?!» — вот главный вопрос, который задавала себе Шана Хеллфаер-Бладблейд сидя в карете. «После того случая в лесу... Боги, этот Каин все понял! То, как он старался не замечать... Ох! Это так унизительно! Сколько же времени я зализывала раны, нанесенные этими варварами?! Ходила как... как... Ужас! А потом, что на меня нашло на той реке?! Я никогда еще не делала такого... То есть, я ласкала себя там, но не днем! И при этом не представляла как меня... эти чудовища... Впрочем, и не добивалась подобных результатов... О Боги, о чем я только думаю!? С тех пор, как они меня изнасиловали я просто места себе не нахожу, стоит забыться в ванне, как руки сами собой оказываются между ног. Теперь я делаю это каждый день.. и все равно хочу еще... Вчера даже в попку засунула пальчик... Я испорчена! Нет, огонь стал сильнее, но я плохо его контролирую. Подсознательно хочу чего-то большего. Хочу еще... Ну что со мной не так?! Только когда мама позвала к себе, я смогла отделаться от Лейлы... которая, похоже, решила меня свести со своим новым ухажером... Она провела его передо мной нагишом! Стыд то какой! А он ничего... и даже очень ничего... сложен просто... ух... А член... хмм... когда он не полностью напряжен, о размерах, конечно, нельзя судить, но думаю, он немного тоньше чем у Большого Джо, но толще чем у Питера... О, Боги! Не смей даже думать об этом! Сосредоточься. Ты едешь с матерью. Ты только недавно смогла залезть в библиотеку и найти трактаты, которые помогли вернуть твоей попке и письке первозданный вид. Пришлось попотеть, но я снова девственница и, надеюсь, в следующий раз это будет мой собственный избранник... То есть, если он будет... То есть, этого больше не должно произойти! И все же это безумная скука — вот так ехать с мамой в карете к ее старому во всех смыслах другу. Хотя бы сестру повидаю. Меня не пустили из монастыря на ее свадьбу... Ей всего 16, — на два года младше меня — а она уже в браке целый год! Из-за сложностей с деньгами ее выдали за этого кочерыжку — сына маминого знакомого. Как там его? А, неважно... У старика с матерью какое-то совместное дело: как только у нее возникают проблемы — тут же едет к нему за советом. Жалкое зрелище! А теперь и дочь выдала за его сынка. Меня коробит от этого господина Роланда! Плешивый дед с маслянистыми глазками и брюшком. Нет, он не толстый, просто с животиком... Фу! Мерзость какая... И сколько времени придется провести в этой глуши?»
Они подъехали к усадьбе и их встретили как подобает. Ширке — младшая сестра Шаны была просто счастлива снова ее увидеть. Бедняжке приходилось нелегко — уже год замужем, а детей нет. Поползли отвратительные слухи о ее бесплодности, а новоиспеченный муженек отправился балагурить с дружками — укатил черт те знает куда и на сколько. И все же сестрица вела себя как-то странно. Да, она была рада видеть Шану, но чувствовала себя в ее обществе вроде как неловко. «Может, это потому, что она считает меня чистой, нетронутой жрицей и не может говорить со мной обо всем? Но я не могу ей рассказать, что отнюдь не такая... Уже не такая...»
Жизнь вроде вошла в монотонный ритм, мать Шаны ненадолго уехала куда-то со своим партнером по делу. Ширке постоянно где-то пропадала — видимо, вела хозяйство, ведь это теперь ее владения и она должна всем заправлять.
Шана как-то вечером решила прогуляться по саду и увидела местных простолюдинов — обычных жителей да прислугу, — возвращавшихся с покоса. Слегка приглядевшись, жрица чуть не потеряла дар речи — среди прочего люда шествовал... дядя Боб. У девушки сразу проступил пот на лбу, она спряталась и не выходила из укрытия, пока все не прошли.
«Как?! Как такое может быть?! Откуда он здесь?! А остальные? Тоже? Почему? Нет-нет-нет, это должно было забыться как страшный сон. Они наверняка знают, что я приехала. А вдруг, станут распускать слухи? Надо пресечь их прямо на корню! Если потребуется, угрозами...»
На следующий день она подкараулила дядю Боба у сарая, подождала, пока остальные отойдут и показалась ему. Он, похоже, ничуть не удивился, просто молча кивнул ей следовать за ним. «Отлично, расставим точки над i, а главное — по-тихому. Если они рискнут хоть пикнуть о произошедшем — расскажу господину Роланду, что они дезертиры — их повесят».
Тем временем дядя Боб полез на сеновал. Она за ним.
— Привет, малышка, не ожидал, что сама явишься.
— Я пришла поговорить.
— А че тут говорить? Ложись да задирай юбку.
От такого обращения Шана густо залилась краской, памятуя как она вела себя при их последней встрече, но все же взяла над собой верх:
— Не смей мне дерзить! Иначе я тебя заживо сожгу! — но вместо повиновения мужчина проворно повалил ее на пол в сено. — Что ты делаешь? Жить надоело?
— Сожжешь, говоришь? Ну-ну, попробуй, одна искра и мы оба поджаримся — с этими словами он лег рядом и, как ни в чем ни бывало, задрал ее юбку, потянул руку к трусикам.
— Пусти, я... я пришла, чтобы... — контроль над ситуацией явно терялся.
— Чтобы я тебя трахнул, — продолжил за нее старик, — зачем еще девки с мужиками на сеновал ходят?
— Я буду кричать!
— Ну покричи, пускай сбегутся все, кому не лень. У нас мужиков, охочих до баб, мно-о-о-го... — с этими словами он отодвинул полоску трусиков в сторону и просунул палец в девичье лоно.
— Ай, не надо!
— Надо, детка, надо... ты расслабься то, не впервой уже... Хотя... Ого! Я вижу ты тут себе целку наколдовала. Хех, здорово придумала. Пизда, словно и не ебал тебя никто, — тут он надавил большим пальцем на анус, вырвав из уст девушки писк. — И жопа как новая, просто конфетка! — палец все же провалился внутрь. — Но теперь умеешь вовремя расслабиться — это хорошо.
— Прекратите, пожалуйста...
— Ну что ты, крошка, мы же только начали... — оставив сфинктер в покое, старик полностью сосредоточился на ее киске и груди, которую мял сквозь платье.
«Нет! Как такое может происходить?! Снова!»
— Видно, соскучилась по папочке, а, дочка? Ну, ничего, теперь мы снова вместе, теперь все хорошо... Ну-ну, не плачь, тебе же нравится... Сама знаешь...
Следующие несколько минут мужчина кряхтел, лаская девушку, а она старалась изо всех сил не поддаваться зову природы... Не получалось — ее половые губки предательски намокли, готовясь к сношению, рука, уже просто трахавшая ее киску резкими движениями, начала хлюпать, девушка задышала чаще, развела ноги шире.
— Вот видишь, нравится, а ты говорила... Может, мне остановиться?
— Н-н-нет... продолжайте... п-пожалуйста, ах...
— Вот это моя девочка...
И он продолжил. Шана закусила себе руку, чтобы не застонать в голос. Снова ее нахально берут эти грубые мозолистые руки... Вновь она не в силах им отказать... Вот-вот ее накроет оргазм... еще чуть-чуть... Но тут рука мучителя покинула свое место и он встал на ноги.
— Что? Зачем? К-куда ты? — она не понимала, что происходит, оставаясь лежать с задранной юбкой и выставленными на обозрение блестящими от соков срамными губками.
— Хех, ты, конечно, охоча до траха, но знаешь что? Добрая баба должна понимать — мужику с утра силы нужны, чтоб работать, а баба ему уже опосля дела требуется. Так что приходи нынче в баньку к полуночи. Как раз после покоса перед сном поебаться — дело святое. Вот тогда ты и будешь нужна. Поняла?
Это его потребительское отношение ее просто бесило...оно же и возбуждало... «Я должна, видите ли, приходить, когда буду ему нужна?! Размечтался!» Неудовлетворенность, обида и унижение просто клокотали в ней, не находя выхода. Стараясь сохранить остатки гордости, она стыдливо свела ноги и поправила юбку, чуть не плача от унижения.
— Договорились?
— Нет, не договорились! — огрызнулась уязвленная жрица. — Еще раз хотя бы взглянешь в мою сторону, и я расскажу твоему хозяину, что ты дезертир. А в баню деревенских девок води!
— Хех, нет, крошка, я тебя ебать хочу.
— Да пошел ты...
— Цыц! — она осеклась. — Граф знает про нас с сыновьями и ничего нового ты ему не сообщишь, а если сегодня не придешь, как и положено «деревенской девке». Хм... может подыщу тебе замену, у тебя вроде сестра есть...
— Ты... ты не посмеешь... только не она...
— Ну, тогда приходи... и пизду побрей. Ей-богу, срам да и только. Взрослая шлюха уже, а манду не бреет! И еще кобенится! «Не приду»! Мужику без бабы никак, да и бабе тоже. Ты радоваться должна, что я тебя ебать буду, а то вон какая вся нервная. Глядишь, получишь штуку в пиздищу и успокоишься. Короче, не опаздывай, а сейчас у меня и без тебя дел полно.
Он ушел и оставил Шану сидеть на сеновале одну со своими мыслями, растоптанную и сломленную. Спустя пару минут ручка жрицы потянулась под юбку... другую она положила на грудь... и довела себя до оргазма самостоятельно.
Ночью к баням проскользнула укутанная в плащ фигура. Она шла осторожно, чтобы не быть замеченной, но все равно ее увидели местные мальчишки и заулюлюкали, провожая до бань и прекрасно понимая, что это девка идет трахаться к своему хахалю.
Он стоял на пороге и покуривал, ждал ее. Когда Шана подошла, дядя Боб сначала не спеша докурил, а потом открыл дверь в баню, пропуская даму вперед.
В предбаннике было темно, старик зажег свет, закрыл дверь и стал снимать верхнюю одежду.
— Раздевайся, что стоишь? В бане уже не жарко — вредно мне жариться, но в одежде там делать нечего.
Секунду поколебавшись, Шана стала раздеваться. Ее сбивало с толку то, как этот человек превращает ее кошмар в обыденность. Еще недавно она была примерной жрицей, а теперь раздевалается в предбаннике рядом с мужчиной, годившемся ей в отцы, а то и деды! И происходило это так просто, будто она его жена, а на самом деле, она ведь графиня Шана Хеллфаер-Бладблейд, а он всего лишь простолюдин... а для него она была просто «бабой», которая здесь, когда ему удобно...
Он закончил раздеваться и, увидев, что девушка свое нижнее белье снять стыдится, помог ей — довольно грубо стянул с нее лиф и трусики. Она не сопротивлялась.
— А ну, в баню, живо! — мужчина звонко шлепнул ее по голой попе и графиня вся красная со стыда запрыгнула внутрь.
Там было тепло, но не более того. Они были последними и помещение остыло. Во влажном воздухе витал запах, который она еще недавно не узнала бы. Теперь она понимала — здесь уже занимались сексом. Тем временем дядя Боб присел на низенькую скамью:
— Эй, дочка, ну-ка поди сюда, — стыдливо прикрывая руками срам, девушка подошла. — Убери! — последняя преграда пала и Шана снова залилась краской пуще прежнего, демонстрируя лишенный растительности лобок. — Побрила! Вот и умница. Люблю ебать бритые киски! Ну-ка, покажи мне поближе, — с этими словами он взял ее за руку и подвинул к себе, потом взял одну ногу за щиколотку и поднял в сторону. Девушке пришлось упереться о его плечи, чтобы не упасть. Тем временем мужчина задрал ножку повыше, заставив нежные гладкие лепестки ее бутона раскрыться, а сам тем временем пристально разглядывал начисто выбритую киску. — Неплохо, совсем неплохо, — заключил он, проведя пальцем по лобку. Шана готова была провалиться сквозь землю от унижения, но соски предательски затвердели и бесстыдно топорщились.
Мужчина поставил ее ногу на скамейку, где сидел, а сам ввел один палец внутрь приоткрытой пещерки. Палец проскользнул с легкостью. Она уже была возбуждена. Ухмыльнувшись, старик стал трахать пальцем стоящую на одной ноге Шану, которая держалась за его плечи. Скоро в ней заскользили два. Когда он стал погружать в жрицу три, она уже сама слегка приседала на одной ноге и держала своего соблазнителя за голову, ероша волосы с проседью, а он, все время меняя темп, хлюпал у нее внизу.
— Ладно, пора и честь знать — устал я руками работать, — дядя Боб стал опускать руку, вытаскивая ее из девушки, а та, не желая этого, стала приседать. На полу-присяде он ее покинул, затем, нажав ей на плечи, усадил на коленях у себя в ногах. — Ну-ка, теперь и ты сделай мне хорошо, дочка.
Видео
Рассказы