На ножах

Пока я оттирал застрявшую в щетине кровищу, Фируз молча поднял руки и показал мне связанные автомобильным ремнём безопасности, запястья. Я стал возиться с узлом и в этот момент к воротам подъехала машина. На мгновение я замер и пригнулся.

Саша вошла и тихо простонала:

— Какого... ?

Растерянно оглядевшись, она позвала:

— Фируз! Фируз! — её голос звучал сейчас совсем по-женски, жалобно и взволнованно.

Я взглянул на Сашиного подмастерья и встретил его выразительный взгляд — он медленно качал головой, прося не выдавать нашего присутствия. Нас заслонял этот здоровенный мотоцикл и Саша вышла. Там, на улице, она звала уже меня. Фируз оттолкнул меня и скривившись от боли, яростно прошипел:

— Беги, Максим! Беги, чтобы она тебя не видела! Я сам разберусь.

На него было страшно смотреть и я почёл за благо послушаться. Не оглядываясь, я рванул к выходу, но, услышав шаги возвращающейся Саши, отскочил вбок и втиснулся в тёмный угол у проёма. Она вошла и закрыла ворота. Фируз хрипло окликнул её, она подбежала и наклонилась над ним.

— Ты живой? — тихо спросила она.

— Я в порядке. — ответил он.

— В порядке? ТЫ — в порядке, а где машина? — голос её перешёл в крик.

— Её забрали. — спокойно сказал Фируз.

— Да как ты позволил им её забрать? Почему ворота не закрыл? Твою же мать! Мне теперь конец! Понимаешь ты это, ослоёб слабоумный? — она кричала так зло, с таким отчаянием, что я инстинктивно вжался в угол сильнее, чувствуя бегущие по спине мурашки и дурея от бензиновой вони. Что произошло потом... — язык Макса начал заплетаться.

Я слез с дивана, подошел к окну и открыл его настежь, в надежде, что свежий воздух взбодрит повествователя — мне чертовски хотелось дослушать историю до конца.

— Сам не верю, что рассказываю это, — пробурчал Макс и продолжил: — Саша, хоть с виду — девочка, но сила в ней неженская, а когда разозлится... — он вздохнул, откинулся на спинку дивана, запрокинул голову и стал говорить, отрешённо глядя в потолок:

— Проорав всё это и не дождавшись в ответ ни звука, Саша схватила парня за ремень джинсов и за футболку и заволокла этого лося на мотоцикл, да так, что проклятый агрегат устоял на месте. Оказавшись лежащим вдоль мотоцикла, спиной — на сиденье, а головой — на собственной куртке, брошенной на бензобак, Фируз попытался вырваться. Преодолев его усилие, Саша расстегнула, выдрала ремень из его штанов и прикрутила им его связанные запястья к рулю. В этом положении, по ходу, каждое движение причиняло парню дикую боль и он больше не дёргался. Ноги его упёрлись в глушители по обе стороны мотоцикла.

Малышка Сашенька, наклонилась к самому лицу связанного и зловеще-ласково сказала:

— Я тебя здесь оставлю. Буду искать машину. Надеюсь, когда я вернусь, ты уже сдохнешь.

От её слов я весь похолодел. — Макс помолчал с минуту и продолжил: — Не знаю, как такое возможно, может, от страха, но у парня сделалась эрекция. Да-да, встал так, что Саша это заметила.

И тут с ней произошла странная перемена — она вдруг наклонилась и стала нежно целовать Фируза в губы. Рукой она гладила через джинсу его член. Прервав поцелуй, она улыбнулась ему, подмигнула и произнесла:

— Давай поиграем напоследок?

— Развяжи меня, — попросил он.

— И так сойдёт — усмехнулась она.

Саша слазила на второй этаж и вернулась с буксировочной стропой и презервативом. Стропу она закинула на балку для лебёдки, аккурат над лежащим парнем — я даже подумал: не хочет ли она его вздёрнуть? Расстегнув молнию, она накатала презерватив на его вздыбленный елдак, поспешно скинула свои бесформенные рабочие штаны, кроссовки, и осталась в трусиках и клетчатой мужской рубашке. Схватив свисающую с балки стропу, как кошка, запрыгнула на мотоцикл и оказалась на корточках, верхом на своей жертве — Фируз, ослеплённый болью, вызванной этим толчком, вскрикнул и глухо замычал. Я поразился её ловкости — Кавасаки качнулся, но устоял.

— Не падай духом, Фируз! Я помогу. Тебе так будет интереснее... — насмешливо произнесла Саша. Глумливо глядя в увлажнившиеся страданием, чёрные глаза, она медленно расстегнула рубашку и стянула книзу тонкий трикотажный лифчик — грудь у неё была не по годам упругая, с дерзко торчащими, розовыми девичьими сосками. Одним движением, Саша стянула с головы тесно завязанную бандану и длинные, густые, каштановые кудри мягкой волной упали и заволокли её спину.