На рыбалке

Я сделала пару шагов навстречу ему – расстояние, разделявшее нас, сократилось. Я оказалась между ним и задней дверцей машины, протянула руку и взялась за насос, но Анатолий его не выпустил из рук. Я потянула насос к себе, он потянул к себе и, таким образом, я оказалась совсем рядом с ним. Вдруг задняя дверца распахнулась и Анатолий, сграбастав меня, затолкнул в машину. Я и охнуть не успела. Машина, взревев двигателем, рванулась с места поднимая проворотом колес еловую хвою и дорожную пыль.Я сидела на заднем сиденье между Петрухой и Анатолием. Я попыталась закричать, но Анатолий, схватив меня за горло, прошипел: «Только крикни, удавлю!». Я испуганно замолчала. Машина мчалась по лесной дороге виляя на поворотах и подпрыгивая на ухабах минут 10. На заднем сиденье нас болтало из стороны в сторону. От моих похитителей воняло мужским потом. Впереди показался поворот, дорога сворачивала в лес. Мы свернули в лес. Проехали еще минут 5 и остановились. Страх парализовал меня. Я, сидела не шевелясь, по-моему, меня, не смотря на полуденную жару била дрожь. Василий вышел из машины и стал рыться в багажнике. Толик выволок меня из машины и крепко держа рукой за волосы приказал:

- Будешь смирной и послушной не изувечу, а будешь рыпаться – всю рожу порежу, - и в подтверждение своих слов он вынул из кармана джинсов выкидной нож, лезвие которого выскочило с сухим щелчком. Приблизив лезвие к моему лицу, он повторил:

- Ты все блядь поняла? Не слышу ответа! – он прикоснулся кончиком лезвия к моей щеке и слегка надавил. Мне стало больно. Я испугалась еще больше и не могла вымолвить ни слова. Тогда он, дернув меня за волосы повторил, вопрос. Я попыталась кивнуть ему, но нож у моей щеки не дал мне этого сделать. Рассвирепев, он стал наматывать волосы на руку. Мне стало очень больно, но видимо это и вернуло мне дар речи.

- Не надо, я не буду кричать, сказала я, заливаясь слезами от боли и унижения.

- Кричи, не кричи, все равно никто не услышит тебя сука. Мы тебя сейчас выебем, но только если ты согласишься, а если начнешь дергаться, выебем все равно, но и морду тебе порежем. А кому ты будешь, нужна после этого? Так что от тебя не убудет, если мы с тобой поиграем. Ну, так что будем делать?

Я молчала. Я никак не могла поверить в реальность всего этого кошмара. Толик, дернув опять меня за волосы, с угрозой опять спросил:

- Ты что же молчишь блядь? Язык проглотила?

- Нет, нет, я согласна, я сделаю все, что вы говорите, но только не надо меня…, - я запнулась.

Анатолий с Василием громко заржали. Петруха стоял рядом и смотрел с нерешительностью на все эти действия. Было видно, что он впервые в такой ситуации и не знает как себя вести. Василий тем временем достал из багажника брезентовый сверток и, расстелив его на полянке между деревьями, расставлял на нем водку, стаканы, банки с консервами и хлеб.

- Мы сейчас пиздато отдохнем на пикнике, - громко произнес он и добавил, - водка – есть, закуска – есть, телка – есть, а что еще нужно, чтобы получить кайф? Давайте присаживайтесь, чего стоите?

Пока накрывали импровизированный стол, Толян пару раз ущипнул меня за грудь и попу. Само по себе это было мне не очень приятно, но, осознавая всю бесполезность своих протестов, я молча стерпела это насилие. Понимаю безвыходность своего положения, я пыталась смириться с мыслью, что мне придется делать все, что они захотят. Мои эмоции и предпочтения никого теперь не интересуют.

Парни уселись на брезент, посадив меня между Толиком и Васькой. Они разлили водку по стаканам. Налили и мне, причем почти целый стакан! Водку я пью очень редко и только в малых дозах – грамм по пятьдесят за вечер под хорошую закуску. Но меня не спрашивали и, соорудив некое подобие бутерброда с колбасой, предложили выпить все до дна. Отказываться я даже не пыталась, понимая, что это бесполезно. Теплая дешевая водка была ужасна на вкус – я поперхнулась. Толик не дал мне передохнуть и насильно прижимая стакан к моим губам одной рукой, другая его рука держала меня за голову, влил мне остатки водки, после чего дал закусить бутербродом. После этого меня на некоторое время оставили в покое. Я машинально дожевала бутерброд. Опьянение приходило быстро. Вскоре в голове у меня зашумело, мне стало хорошо и я поймала себя на мысли, что все происходящее здесь начинает мне нравится. Это похищение, насилие, водка и, наконец, предвкушение секса, много секса. У меня последние годы было его совсем мало, а мне так этого не хватало! Парни, казалось совсем забыли про меня. Они выпили по одной, налили и выпили по другой и лишь налив по третьей они прервали свои разговоры и обратили внимание на меня.

- Кто первый? – спросил Толян, т.к. видимо он был в этой компании старший. Его приятели молчали.

- Может быть, молодому предложим первому? Он еще с бабой, наверное, не был, - ухмыляясь, предложил Васька.

- А что, я не против, бери, пользуйся, - заржал Анатолий.

Петька густо покраснел и сидел молча.

- Ну, чего сидишь? Иди, - подтолкнул его Толян, - идите в машину, - добавил он, обращаясь уже ко мне.

Петруха встал и, потянув меня за руку, произнес:

- Ну, ты это, пойдем что ли…

Мне совсем не хотелось куда-то идти, тем более с Петрухой, меня вообще не прельщают зеленые юнцы, тем более что и Васьки, и тем более у Толяна в штанах были вполне оттопырившиеся бугры.

- Давай, давай не тяни кота за яйца, иди, поучи пацана, - сказал мне Толян и, ущипнув меня за грудь, подтолкнул локтем в бок.

Я поднялась и качающейся походкой направилась вслед за Петькой. Мы подошли к машине. Он подтолкнул меня к открытой задней дверце. Неожиданно укоры совести пробились сквозь затуманенный водкой мозг и, я жалобно попросила его.

- Может не надо, я тебя совсем не знаю, у меня муж …

- Ты че, бля? - удивился он, тебе сказали по хорошему, а то морду порежем, - и толкнул меня в раскрытую заднюю дверь машины.

Я боком села на сиденье, повернув голову к нему. Он встал передо мною и стал стаскивать свои шорты вместе с трусами. Я смотрела на него и не могла никак поверить в реальность всего происходящего. «Кто же я такая? Шлюха? Блядь? Или верная жена, которая должна быть верной мужу?» Были, конечно, и у меня некие развлечения на стороне без мужа, но то, что происходило здесь было просто из ряда вон выходящее.