Нежность /Самарканд/

На службе они встречались не каждый день и, потому этот вопрос был вполне естественным. Ни Вайле, ни Петр не могли знать, что именно Алексей настоял перед командиром части, чтобы сроки командировки Петра были передвинуты на более раннюю дату. Алексей думал, что чем раньше он сможет разлучить людей, которыми по отдельности он дорожил, но, которые вместе составляли пару, вызывающую у него только гнев, тем больше шансов у негобудет, для того чтобы Вайле обратила на него то внимание, которого он заслуживал и ожидал. Ему не хотелось получить от нее мимолетное наслаждение, образ Вайле не вязался в его голове с образом любовницы, Алексею хотелось большего, а чего, он и сам пока не знал.

- Спасибо. Добрый вечер. Нет. Разве ты не знаешь, что Петя в командировку уехал?

- Когда? Сегодня? Как не кстати. Позвонил бы мне, я бы постарался что-нибудь придумать.

- Да, успел забежать на пару минут по пути на вокзал, предупредить.

- А-а-а. Ну, извини... Я тогда пойду.

- Нет, нет, подожди. Давай, все таки отметим мое новоселье.

- Да мне как-то неудобно.

- Нет, нет, без всяких разговоров. Я зря, что ли готовилась? Мне одной совсем будет грустно сидеть за столом. Петя надолго уехал, ты не знаешь?

"Лучше бы совсем не вернулся."

- Да, нет, как обычно - примерно на неделю.

- Долго. Жаль. Давай, открывай бутылку, а я буду накрывать на стол.

В молодости, Алексей долгое время стеснялся женщин и девушек. Когда другие парни, еще по двору, а потом и в училище, приходили поздно за полночь и возбужденно рассказывали о своих любовных приключениях, поцелуях, объятиях, или о вещах более серьезных, он внимательно прислушивался к их разговорам, запоминая все услышанное, но не подавая виду, что все это его интересует. Но это не могло его не интересовать! Алексей уже давно достиг того возраста, когда, под утро, к нему с небес спускалась прекрасная незнакомка, а трусы становились мокрыми от доброй порции семени. Там, в своих снах, он ухаживал за красавицами, кружил их под музыку вальса, целовался с ними, срывал одежду. На самом же деле, под солнцем, луной или электрическим освещением, Алексей становился робким и не мог связать и двух слов при встрече с девушками. Уши краснели, язык заплетался, ноги запинались и наступали на изящные туфельки, руки опрокидывали бокалы, заливая вином брюки, скатерти и платья его спутниц, ткань которых прилипала к женскому телу, выделяя все детали его рельефа.

Первый раз ему удалось познать радость близости с женщиной на практике, как раз на том самом заводе, куда Петр отправился теперь в командировку.

После рабочего дня он, смурной, сидел на берегу широкой реки, форма аккуратно была сложена рядом с ним. Пляж был полупустым, девичьи стайки щебетали то тут, то там, то и дело раздавался веселый смех. Но, увы - девчонки были не одни, везде их сопровождали юноши. Да он все равно не осмелился бы подойти к ним.

Погревшись на солнышке Алексей ушел купаться. Плавал долго, старательно заставляя устать свое тело. А когда вышел на берег, то, к своему удивлению, обнаружил лежащих рядом с его формой двух девушек.

- Здравствуйте, ничего, что мы рядом с Вами расположились?

- Да, нет, конечно. - он был в восторге от того, что девушки легли на песок возле него и хотел сказать что-нибудь еще, но не знал что, а потому лег лицом на песок, чтобы скрыть свое смущение. И, вместе с тем, Алексей противился такому неожиданному вторжению в его жизнь, словно предвидя возможные перемены.

"Уйдите, уйдите отсюда! Не надо меня мучить!"

Девушки смущенно шушукнулись, рассмеялись, прикрывая рот ладошкой.

- Извините, Вы не присмотрите за нашими вещами? Мы пойдем искупаемся. Извините, что мы не предлагаем пойти с нами - Вы только что из воды.

- Да, конечно. - Петр приподнял свое лицо с прилипшим к нему мокрым песком.

Девчонки опять хихикнули и убежали.

Алексей рассержено сел.

"Может уйти?" - он растерялся и не знал, что делать. С ним не было опытных в таких делах друзей, которые могли бы посоветовать или помочь в "раскрутке" разговора. - "Они-то бы свое не упустили!"

Мысль о том, что друзья не только не упустили бы своего, но и оставили бы его, Алексея, "на бобах" как-то не пришла его в голову.