При этих словах внутри девочки что-то перевернулось. Она почувствовала сильнейшее возбуждение и стала быстрее одеваться, чтобы этого никто не заметил. Позже, дома, лежа в кровати, она вспоминала это ощущение, прокручивая в уме сегодняшнюю сценку, и снова испытывала то же чувство возбуждения и страха.
"Тебя облегчат", - слышались ей слова Натальи Сергеевны.
Ей пришли на ум два слова: "женское обрезание". Это та жестокая процедура, про которую она что-то когда-то читала и теперь пыталась вспомнить, что именно. Девочкам удаляли клитор и губы, в основном, это происходило в Африке и Азии... Но, как ни странно, думая об этом, Ася испытывала только сладкое возбуждение. Вопреки тому, что говорилось об обрезании, она интуитивно чувствовала, ей казалось, что обрезаемые испытывают в этот момент оргазм. То, что этот оргазм последний только придает ему остроту. Это расставание с клиторальной сексуальностью и одновременно ее вершина. В этот оргазм как бы вмещаются все оргазмы, которые могли бы быть. И она ласкала свои выступающие гениталии и представляла себя жертвенной девой, кладущей свои половые органы под каменный нож во время языческого обряда...
А ещё она вспоминала тех уже обрезанных девушек, которых она видела в гимнастической душевой и в женской бане. Они были такие красивые... Их миниатюрные гладенько выбритые гениталии без выступающих губок притягивали взгляд, и Ася втайне, стоя под теплыми струями, разглядывала их. Ее очень интересовало, каково это – быть обрезанной, но спросить она стеснялась, это было бы бестактно. Когда она думала о том, что ее тоже могут обрезать, она ощущала ужас и в то же время какое-то идущее из подсознания желание тоже быть обрезанной.
Она вспоминала одну девушку лет двадцати из старшей секции, с которой мылась как-то в одном отделении. Девушка стояла под душем, ее мокрые темные волосы красиво лежали на плечах, она намыливала руками свое тонкое тело, а Ася не могла оторвать глаз от ее пипочки, от которой после обрезания осталась одна маленькая безволосая щелочка...
...На следующий день к 13 Ася была у знакомой двери. Сердце её нервно стучало, ночью ей снились беспокойные странные сны, и ее взбудораженное воображение рисовало ей гнетущие картины. Она постучалась, и ее пригласили войти.
- Проходи в соседнюю комнату, - сказала ждавшая ее Наталья Сергеевна.
На руках ее были белые резиновые перчатки.
Ася прошла. Там у стены стояла кушетка со шторкой, сбоку – железный столик для инструментов.
- Раздевайся, - раздался за ее спиной голос врача.
Наталье Сергеевна помогала молоденькая медсестра. Сначала сняла верхнюю одежду и осталась в купальнике. Она почему-то специально надела купальник, когда шла на процедуру.
"Сейчас меня очистят под трусиками" - вертелось у нее в голове.
- Купальник тоже снимай, - сказала медсестра.
Ася безропотно разделась догола, ее сердце бешено колотилось.
"Боже, как сладко и как возбуждающе", - думала она, глядя на кушетку.
Она чувствовала так, как будто ее сейчас должны лишить девственности.
- Ложись и раздвинь ноги! – услышала она снова властный голос.
Ася навсегда запомнила то, что с ней произошло потом. В минуты возбуждения она вспоминает этот момент, и ее снова охватывает сладкая дрожь. Произошедшее стало для нее тем, что не забывается никогда. Врач все делала не спеша, как в замедленной съемке, никуда не торопясь. Сначала она взяла острую бритву и выбрила Асины лобочек и губы, пройдясь по складочкам. Прикосновение холодного металла и сама процедура возбуждали необычайно. Были сбриты все волоски, в результате чего голенькая киска Аси приняла вид совсем девчачий, детский.
- Потерпи, сейчас будет немного больно, - сказала врач, набирая в шприц лидокаин для обезболивания.
Она протерла холодной влажной тряпочкой половые органы девочки, потом растерлакаким-то антисептиком. Потом оттянула левую губку и быстро вонзила иголку шприца в ее основание.
- Ой, - негромко вздохнула Ася.
От укола и вошедшего в плоть шприца она испытала острую резкую боль, которую, впрочем, можно, было терпеть. И эта боль быстро утихла. Вся эта процедура вызывала у Аси какие-то звериные, древние чувства. Она воображала себе, как ее сочные гениталии приносят в жертву, как это усекновение убирает все лишнее, оставляя только самое нежное женское начало. Она чувствовала жгучий интерес к тому, что должно было сейчас произойти. Ася воображала себя восточной девушкой, проходящей обязательную процедуру обрезания перед замужеством. Как она читала, на Востоке считается, что это, помимо прочего, делает женщину более женственной, т.к. выступающие части являются как бы мужским элементом. Ася думала, станет ли она такой же. Ее соски торчали вверх совершенно бесстыдно, а клитор разбух и принял угрожающие размеры. Врач и медсестра, конечно, это заметили, но виду не подали. Наталья Сергеевна оттянула вторую губку и вколола лидокаин в нее. Потом последовала очередь бедняжки клитора. Через некоторое время интимные части онемели, и между ног Аси разлился приятный холодок.
- Ну вот, пробормотала Наталья Сергеевна. - Теперь ещё немножко и ты будешь легка промеж ног.
Медсестра установила специальные зажимы на Асины губки, эти зажимы как бы отделяли ампутируемую часть. Потом врач взяла скальпель, поднесла его к губе и сделала надрез сверху. Ася смотрела на это как завороженная. Наталья Сергеевна несколькими движениями отпилила, срезала выступающую вперед часть половой губы. Потом отрезала другую. Отрезанную плоть она положила в металлическую мисочку на столе. Теперь у Аси были два окровавленных среза, сжимаемых зажимами. Наступила очередь клитора. Кода Ася увидела это, она почувствовала себя так, как будто сейчас умрет. Как будто лишится всего тела, а не части. Гениталии - средоточие телесности, поэтому их обрезание так ею воспринималось.
"Пережить смерть и вернуться к жизни", - смысл африканского обряда обрезания стал понятен ей.
Видео
Рассказы