И вправду, Ксанду избегали. И одевалась она слишком вызывающе, открыто. И презрительно смотрела на окружающих, переговаривалась с ними свысока, приказным тоном. Только к детям и подросткам, то есть, к непрошедшим обряд относилась терпимо. Майкл только теперь обратил внимание на мелкие подозрительные детали.
- Но откуда ты? И почему тебе ничего не могут сделать?
- Они боятся меня, знают, что я выше их и дерьмовых обрядов, не имеющих никакого значения для похожих на меня. Что ты знаешь об истории человечества? Что оно прогнило и распалось? Но ты не выходил за пределы деревни, не видел планету, думаешь, твои учителя не врут?
Всю ночь беседа шла в подобном духе. В перерыве Ксанда вернула юношу в боевое состояние. Она слезла с него, легла на спину, согнула колени и раздвинула их. Она манила его, окончательно избавив от сонливости. Майкл навис над женщиной, которая умелыми, нежными ручками направляла в себя твёрдый, подрагивающий от сильного возбуждения член любовника.
Толкающими движениями Майкл вогнал его до основания и почувствовал, как плотно он сжат.
- Теперь давай, двигай им вверх-вниз.
Ксанда тискала упругие ягодицы юноши, царапала мускулистую спину. Через некоторое время Майкл выбрал удобный темп.
Сильные ноги Ксанды крепко обхватили партнёра, он оказался в мощных, но одновременно приятных тисках. Вновь их губы соединились, языки встретились и ласкали друг друга. Майкл чувствовал более, чем плотское соитие. Это было родство душ, встреча одиночеств. Всю свою короткую жизнь Майкл занимался уходом за большим двухэтажным домом, огородом - понятие прислуги отсутствовало. Свободное время отнимали школа, физическое воспитание. Он не знал любви, ласки. Мать, пустая равнодушная женщина, отец, тусклый простак, проводили жизнь в труде и постоянных бытовых заботах. Девчонки и мальчишки обучались раздельно, дружить им не давали, строго следили, ибо отношения между полами позволялись только после обряда.
И, наблюдая за молодыми, прошедшими обряд, дети завидовали им. Подростковые плотские ощущения будоражили, томили, не находили выхода и приводили к мастурбации, за которую строго наказывали. Впрочем, всё воспитание сводилось к преодолению боли, так что никакая экзекуция не могла отучить от тяги к онанизму. Что касается Ксанды, то в её мире элита, к коей она принадлежала, презирала плотские отношения. Женщина была вынуждена искать их среди низко расположенных слоёв общества. Руководство учло её страсть и использовало для собственных специфических нужд.
После бурного семяизвержения Майкл вновь подвергся психологической обработке.
- На страданиях не построишь ничего хорошего, - говорила Ксанда. - Вдумайся, Майкл, боль ведь плоха, а на ней держится ваше государство. Для чего вы живёте? Для чего вам страдания?
- Мы должны преодолеть боль, чтобы стать сильными.
- Я не испытала ни капли мучений, выпавших вам, но я сильнее вас всех. Майкл, тех, кто ведёт себя не по правилам, изгоняют, забивают в любом смысле, но ты прекрасно понимаешь, что я - чужая, ты знаешь меня с детства, и до сих пор мне никто не смог причинить неприятностей. Ты ведь понял - меня боятся.
Юноша не нашёлся, что ответить.
- Пойдём со мной. Просто сядем в машину, пока не настало утро, и уедем. Ты никому здесь не нужен, и тебе никто.
Он сопротивлялся, но слабо. Ксанда манила его, обещала многое и не лукавила, но годы, проведённые в процессе практически беспрерывного промывания мозгов, взяли своё. Майкл так и не смог отказаться от обряда.
- Ладно, - смирилась Ксанда. - Я всё равно буду ждать тебя. Слышишь, Майкл, знай, там, когда тебе будет очень плохо, что я жду только тебя одного. Ты нужен мне, запомни это.
Настало утро. Ксанда тщательно обрила Майкла во всех местах машинкой, которую прихватила с собой на данный случай.
Сначала постригла налысо в отдельной комнате, собрала волосы в мешок, затем процедуре подверглось всё тело. Любовница заставила партнёра наклониться и раздвинуть ягодицы пальцами, тщательно обработала там и в паху; затем - половые органы, отводила член и яйца руками, чем привела юношу в слегка боеспособное состояние. Продолжилась подготовка в ванной, когда на испытуемом не осталось ни одного волоска. Ксанда полила из душа Майкла и велев ему, мокрому, стать на четвереньки, намылила его. Растирая скользкую пену по телу, женщина, естественно, не обошла вниманием самые чувствительные части.
Пришлось успокаивать подопечного, водя ладонью вдоль его твёрдого ствола. Когда Майкл сбросил напряжение, Ксанда ополоснула его, вытерла и вывела в комнату к родителям.
После очередного приступа речевого поноса, случившегося у отца, юноше надели на глаза чёрную повязку. Его обняли родители, но он отнёсся к ним прохладно, они казались фальшивыми, и только поцелуй Ксанды,её нежные прикосновения пробудили сладкое томительное чувство.
Отец за руку вывел его во двор и на улицу. Там он поотстал и с помощью прута направлял Майкла по пути, похлёстывая по бокам, если тот сбивался в стороны. Жители деревни, стоящие вдоль, осыпали его горстями земли. В конце дороги, у речки, незнакомые сильные руки подхватили испытуемого и погрузили в трюм какой-то плавающей посудины, где позволили снять повязку. Там царила кромешная тьма. Майкл чувствовал рядом обнажённые тела других инициируемых юношей из окрестных селений. Все сидели на полу. Майкл тоже присел в тесной скученности.
Плыли они долго и порядком утомились. Держаться не за что, путников постоянно швыряло друг на друга, но они не ссорились и не разговаривали - темнота и ожидание испытаний притупили их характеры. Духота и моторные запахи тоже не прибавляли бодрости.
Наконец, они на причале. Их провели в одно из стоящих на берегу зданий. В большой комнате прочитали надоевшую дома речь, юноши дали клятву, и их по одному запускали в двери. Пять коридоров разделялись комнатками, где испытуемых слегка подготавливали служители.
В первом коридоре ждали металлические ёлки. Майклу велели одной рукой прикрыть глаза, другой - половые органы и ударили палкой по спине, чтобы он бежал вперёд. Юноша ткнулся в гущу иголок, они сразу впились в его тело, пронзив сотней уколов.
Видео
Рассказы