Ох, уж эти пироги! Или лёгкий флирт, укрепляющий семейные отношения.

- О боже, да там ещё кальсоны?

- Кальсоны? Раз,два, три, - глазки свои протри! Где они? Там же, на полу…

- Хорошо, хорошо! Давай я пойду уберу всё это в шкаф. Подожди меня здесь.

- Надеюсь, ты вернёшься без юбки?

- Надейся, надейся. Только не замёрзни! Подкрепись чем-нибудь.

Немного спустя Саша возвращается на кухню. И, чтобы скрыть своё смущение, пытается вести себя, словно кафешантанная девица.

- Ну, как ты меня находишь? – спрашивает она, остановившись в дверном проёме и потянув за шнурок электрического выключателя.

Канунников, не скрывая изумления, которое можно было принять и за восхищение, уставляется на неё, представшую перед ним в свете зажёгшейся кухонной лампы: в чёрной комбинации, оттеняющей белизну плеч и рук, в чёрных же чулках; одна рука согнута в локте с повёрнутой вверх ладонью на уровне груди, другая на бедре, чуть приподняв подол, так что можно видеть узкую белую полоску между ним и чулком. Громко вскрикнув, Леонид вскакивает со стула и кидается к ней. Но она, выключает свет и в наступившей вдруг темноте как-то неожиданно изящно и легко для её довольно полной фигуры ускользает от его объятий и направляется к своему месту за столом.

- Садись, Лёнечка.

- Почему ты выключила свет?

- Знаешь, мне всё же как-то не по себе. Так что давай немного выпьем!

- Давай! Наливаю… За дружбу и любовь!..

Выпили, закусили.

- Может быть тебе ещё чего-то хочется? Согреть борщ?

- Мне действительно кое-чего хочется, но не борща.

- А чего?

- Тебя!..

Обняв её одной рукой и приклеив к её рту свои губы, он другой рукой берёт её ладонь, возлагает к себе на колени и ведёт выше. Но едва эта ладонь касается того, что было под трусами, Саша отдёргивает её.

- Ты чего?

- Стыд-то какой, - то, чем мы занимаемся… Хорошо, что уже темно, и ты не видишь моего лица…

- Твои чувства, милая, мне понятны. Именно поэтому я, ты сама видишь, не форсирую событий, не предлагаю тебе уже сию минуту, прямо тут приступить к тому, чему, надеюсь, всё же время наступит... Ведь мы же только что выпили за любовь. Не правда ли?

- Да, но…

- Вот именно… Учитывая это твоё «но», я не настаиваю даже на том, чтобы мы занимались предварительными, как я их называю, любовными играми и ласками не во тьме кромешной, как ты, вижу, предпочитаешь, а при ярком свете, как это я люблю делать.

- Ты хороший, замечательный! Я вижу это. Спасибо!

Саша всем телом льнёт к нему и опять предаётся его поцелуям и ласкам. Но едва только он ещё раз кладёт её ладонь к себе на трусы, она снова её отдёргивает.