Ой, мороз...

Ирина заканчивала прием посетителей, и попросила меня подождать. Я сел на кушетку и с удовольствием осмотрел ладную стройную фигуру родственницы. Короткий полупрозрачный халатик выгодно подчеркивал ее тугие большие груди и стройные крепкие ноги, оголявшиеся почти до плотных шаров ягодиц, если она наклонялась.

Член непроизвольно напрягся и на меня навалились шальные мысли...

Выпроводив последнего пациента, Ира заперла двери и озорно блеснула зелеными глазами:

-Согрешим на боевом посту? Инструмент твой-то истомился!

Она весело завалила меня на кушетку и освободила член из штанов. Некоторое время любовалась им, охватив ствол ладонью у корня, затем нежно поцеловала верхушку

головки залупы и предложила перейти в соседний кабинет. Нетерпеливо освобождаясь от одежды на ходу, в соседнее помещение она пришла уже голая и сразу же взобралась на странный станок с подставками для ног. Высота, угол развода ног, положение туловища и головы регулировались специальным пультом.

Расположившись в соблазнительной позе с широко разведенными ногами она нетерпеливо пояснила:

-Что рот разинул, дурачок! Это гинекологический кабинет. На этом станке исследуются женщины... Давай ... приступай к ...работе!- и призывно хохотнула.

Я мигом стал голым и мое копье неумолимо направилось в требовательно раскрытые губки объекта исследования. Ира облегченно охнула, приняв член в себя и мы потеряли чувство времени. Ее груди я обсосал до синевы, так, что соски стояли, как два маленьких члена. На нежном шелке кожи шеи появился синий засос. Но Ирина словно взбесилась и была ненасытна в этом совокупительном порыве. Мои молодые яйца обычно быстро расставались со спермой, но здесь, почему-то, торчек не проходил, хотя член сноровисто толкался по заповеднику моего брата, почти с мошенкой уходя в глубины Иркиной пизды.

Наконец она приблизилась к вершине блаженства и, чтобы не распугать село криками разрядки, уткнулась губами в мое плечё. Кончали мы одновременно и бурно. На пике извержения я даже не почувстовал боли от прокушенной кожи. Устало откинувшись от пост-оргазменного горячего тела Ирины я с удивлением заметил кровь на ее губах. Она была прекрасна! Амазонка с кровью любовника на губах...

Через три недели Ирина уехала к брату.

В последнюю ночь перед отъездом после прощального впрыска моейспермы в свое лоно, Ирина объявила себя беременной.

-Можешь гордиться! Ты скоро станешь отцом. Нелегальным, естественно... И ты гарантировано проверен... ты способен делать детей! Меня не мучают угрызения совести.

Я получила массу удовольствия от тебя и от того, что сделала тебя мужчиной. Как скульптор от прекрасной работы. Я уверена, что твой брат не пребывал в монашестве и переебал прорву студенток. Сама была студенткой...Мы квиты... Мне нужно побыстрее к нему, иначе наш грех покажет уши...Тем более в селе...

Через семь месяцев моя мама стала бабушкой, а я дядей. "...Дочка очень похожа на папу...",- было подчеркнуто в телеграмме.

Прошло три года.

Я учился на третьем курсе института. Брат с семьей (женой и дочкой) обитал по распределению в лесной глуши. Подзаработав деньжат в студотряде, нахожу возможным навестить их на излете летних каникул.

На заброшенном железнодорожном полустанке меня ждала бортовая полуторка на божьем ходу. Встречали брат с женой. Выпили за встречу прямо на капоте. Водитель радовался моему приезду больше всех, и, поэтому, пил наравне и чуть чаще. В двухместную кабину поместиться вчетвером не смогли. Мое искреннее желание прокатиться наверху- отвергли безоговорочно и единодушно. В кузов полез прилично поддатый брат, а его жена уселась на мои колени. Двинулись. Предстояло преодолеть пятьдесят километров лесной дороги. Стремительно опускалась сентябрьская прохладная ночь.

В такт шараханьям машины, ощутимо покруглевшая попа Ирины сновала на моих коленях и пробудила ностальгические чувства в члене. Он окреп и больно терся о штаны и полушария ягодиц братовой жены. Она чувствовала его и умышленно елозила по члену, даже, если машина ехала ровно. Поездка потихоньку превращалась в пытку. Мы сумбурно о чем-то болтали, я крепко держал спутницу за талию и регулярно играл пальцами по груди, ощущая набухшие соски ее. Ирина тоже страстно хотела ебаться и обеих нас потихоньку бесило соседство водителя и мужа. Она резво повернулась в полоборота, спиной к водиле, лицом к дверке и положив голову на мое плече прикинулась засыпающей. Коленки разошлись в стороны и заблестели белыми икрами из под задравшейся юбки. Левой рукой крепко держу родственницу за талию, а правая шаловливо пробралась под кофточку и заиграла тяжелыми грудями. Нежно провожу ладонью по внутренней стороне бедер Ирины (что по заключению Конституционного суда США уже именуется сексом;- помните дебильную любовь Моники и Клинтона?), пальцами проникаю за условную завесу трусиков и играюсь с губками, словно на балалайке. Текет Ирина, сопит страстно в ухо, покусывая мочку:

-Хочу тебя! Ой как хочу! Придумай что-нибудь!

И я хочу. В ногах тренькает бутылками сидор с водкой и пивом. Водитель открыто побаивается за сохранность звенящего груза и умоляет Ирину держать сумку в руках.

Внезапно она перестала дрочить член своей задницей и задает в пространство риторический вопрос:

-Кто хочет выпить за приезд моего швагра?

Тут же наклонилась, достала поллитровку и с хрустом свинтила крышку. В бардачке обнаружилось нарезанное сало с хлебом и стакан. Водитель стал притормаживать, но Ирина огласила, что пить будем на ходу. Из стакана плескалось и поэтому хлебали водку по очереди с горла. Первой приложилась провокаторша и после двух мелких глотков, передала бутылку мне.

Предчувствуя грядущие приключения, во устранение остатков трусости прикладываюсь к бутылке основательно и емкость перемещается в черную лапу ревниво бдящего за питием шофера. Остатки жгучей жидкости (две трети бутылки) шумно вливаются в его пищепровод и через мгновение пустая посудина улетает в придорожные кусты.