Омегаверс, детка

— Граждане земляне! Не дайте трахнуть добропорядочного омегу этому солдафо... ааах...

Договорить омежка просто не успел, он просто задохнулся он неожиданных ощущений — Шарк прикусил нежную белую шейку, одновременно сжав в руке мошонку парнишки сквозь тонкую ткань летних брюк. Олли никода, никогда никто так не трогал, а его собственная слабенькая ладошка ни за что в жизни бы не смогла повторить этот животный натиск, острожную силу играющего зверя. А, черт подери, какой же сумасводящий запах! Терпкий, горьковатый, морской... Казалось, Шарк и на вкус такой, соленый, чуть прохладный. Издав какое-то неразборчивое хныканье, омега извернулся и лизнул недавнего противника в щеку, мазнул языком по губам мужчины, и тут же оказался вмят в простыни сильным упругим телом. Затрещали нитки, дробным сутком отозвались рассыпавшиеся по полу пуговицы.

— Не надо! — только и успел пискнуть Олли, когда понял, что натворил. Мальчишка, так призывно раскинувшийся, распятый под Шарком, сводил альфу с ума своей совершенной доступностью, близостью и отзывчивостью, которой сам еще не осознал.

Однако, счастье длилось недолго. Дикон сдернул разошедшегося товарища с дрожащего юноши и заставил взять себя в руки. Герт тем временем освободил Олли от пут и помог сесть:

— Давно течка была?

Блондин замялся, делая вид, что занят застегиванием оставшихся пуговиц на рубашке.

— Да принюхайтесь, идиоты, — подал голос раздраженный Шарк, — Она у него не сегодня-завтра начнется.

Омежка затравленно глянул на брюнета, успокаивавшегося стаканом воды, и густо покраснел до корней волос. Дикон даже поежился от сводящего легкие желания потискать:

— Гхм, правда, что ли?

А Олли вдруг вскинулся весь и процедил зло, глядя на Дика:

— Правда, правда! У тебя слюна капает, вытри, — он швырнул в альфу свою бесполезную теперь свадебную рубашку, — Успеете еще попользовать меня во всех мыслимых и немыслимых позах. А пока я жрать хочу, — парнишка вывернулся из брюк и прямо так, в одних боксерах, прошлепал на кухню, — Я надеюсь, здесь для меня хоть что-то, кроме спермы в ваших яйцах есть...

Герт придержал по-новой взбесившегося Шарка и рассчетливо предложил, обращаясь к камрадам.

— Подождем до течки. Сам подставится.

***

Долго ждать альфам не пришлось, как и предполагалось. Ночью второго дня Олли проснулся от пульсирующей тяжести внизу живота. Возбужденный член, натершись во время сна о простыни, прижимался к животу мальчишки, стоя колом. Паренек обхватил его с тихим стоном и глубоко вдохнул. Зря, ой зря... Времени было всего два часа ночи, ни один из альф еще не спал: в это время они обычно сидели в общей комнате, читали или лазили в интернете. И эта ночь исключением не стала — обоняние течного омежки, успевшего уже вымочить смазкой трусы, учуяло мужчин совсем близко. Олли зажал ладошки между коленками, пытаясь не трогать себя, стараясь успокоиться, дышать глубже... Да, глубже, сильнее, быстрее, жестче, чтобы от каждого движения в голове звенело, чтобы ноги потом не сдвигались, чтобы сначала по очереди, а потом все разом... Мальчишка заскулил, понимая, что под опущенными веками сознание рисует невероятно пошлые картинки: вот Шарк, поставив его на колени, обводит крупной головкой члена припухшие губы омеги; вот Дикон, всегда такой мягкий, вдруг оставляет следы на его бедрах, впиваясь пальцами, вбиваясь все резче; вот Герт, он лицом к лицу пользует его медленно, изматывающе невозможно медленно, Олли хнычет, скулит, умоляя хоть немного ускориться, а альфа не позволяет мальчишке даже коснуться его члена, а потом вздувается узел, и его, Олли, заполняет изнутри, растягивает тонкие стеночки,давит беспрерывно на ноющую простату... Не выдержав, омежка скатился с кровати и выбежал вон из спальни совсем нагишом, оставив ненужное белье на полу комнаты.

Альфы хищно напряглись, едва только хлопнула дверь спальни — в воздухе сладко запахло течным непользованным омежкой, так невыносимо, что поджимались яйца. А через пару секунд, когда терпеть стало совсем нереально, в проеме двери появился Олли. Мутные от желания, полуприкрытые глаза, подрагивающие пушистые ресницы, распахнутые влажные губы:

— Пожалуйста...

Первым опомнился Герт. Он утянул мальчишку на диван между собой и Шарком, Дикон мгновенно устроился у Олли межу ног, которые омега сам раздвинул пошире. Он запаха трех таких близких мгновенно возбудившихся альф у юноши срывало крышу, он тихонько постанывал, подставляясь под ласкающие ладони, под нетерпеливые поцелуи. Дик то скользил по члену омежки языком, то, едва касаясь кончиком, порхал по напряженной головке, стараясь раздразнить еще больше, то сильными активными движениями вылизывал ствол. Мужчина долго еще так играл, прежде чем взять в рот и начать просто агрессивно отсасывать. Последние мысли вышибло из головы блондина. Мальчишка выдохнул хрипло, впиваясь короткими ногтями в запястье Герта, за которое держался. Масла в огонь подливал Шарк: он заставил Олли запрокинуть голову и сейчас покусывал, оглаживал нежную кожу, следовал языком вдоль бьющейся жилки. Его пальцы спускались ниже, обводили розовые соски, сжимали их, чуть оттягивали, заставляя омежку еще сильней тереться задницей об испачканную смазкой обшивку дивана.

Это было невозможно хорошо, одуряюще, восхитительно... Восхитительно изуверски — мальчишка сполз чуть ниже и попытался сам хотя бы дотронуться до пульсирующего ануса. Тело требовало заполненности, хотелось чувствовать то приятное натяжение мышц, о котором в Академии говорили развязные старшие, безумно хотелось, чтобы чужие пальцы властно проникли внутрь, бесцеремонно растягивая вход под себя, а потом...

Герт, словно сорвавшись, сдернул Олли с дивана. «О, что за развратный мальчишка, какая поза!» Оказавшийся на полу омежка призывно, нетереливо совсем покрутил задом, прогнувшись в спине и оперевшись на локти. На светлой коже ягодиц мгновенно отпечатался шлепок Шарка: мужчина спустил свои брюки вместе с бельем и теперь, одной рукой подрачивая себе, другой пытался наскоро подготовить умоляюще стонущего блондина. По свежей смазке растяжка шла легко, и вскоре нежные внутренние стеночки успели ощупать все трое альф, по очереди засовывая туда пальцы. Олли стенал в голос и не надеялся дотерпеть до настоящего проникновения, когда Шарк вдруг заставил его поднять лицо и, улыбаясь шало и пьяно, мазнул по губам омеги сочившейся головкой своего члена. Мало что соображая, парнишка вцепился руками в бедра брюнета и принялся старательно вылизывать, посасывать, целовать возбужденную плоть, изредка поглядывая масляными мутными глазами на реакцию мужчины. Это немного отвлекло парня, Герт перехватил ему мягкой лентой член у основания. Дикон тем временем плюнул на подготовку целенького омежки и вошел, чувствуя, как сжимается на нем юное, тугое еще, жаркое тело. Тесный, узкий, волшебно гнущийся под руками от пронзающих ощущений, горячий мальчик...

Дик задвигался сначала медленно, он хотел трахнуть Олли осторожно и мягко, но получилось только сдавленно застонать от чувств, да сорваться, проникая с каждым разом все быстрее и жестче, натягивая омегу по самые яйца, только раз позаботившись о том, чтобы синхронизировать собственные движения с движениями Шарка, явно дуреющего от неумелого, но старательного и чувственного минета их общего мужа. В таком темпе Дика хватило ненадолго: он кончил, задыхаясь хриплым стоном, и свалился на диван, видя яркие круги под опущенными веками. Вскоре к нему присоединился и Шарк, заливший мальчишке язык и губы спермой.

Однако, отдохнуть Олли не дали: Герт, донельзя заведенный наблюдением за развлекающимися с омежкой камрадами, одним четким движением уложил притихшего блондина на спину и замер над ним, разглядывая чужие следы. Шлепнул ощутимо по рукам, потянувшимся развязать ленточку — право на это никто еще не давал. Юноша захныкал просяще, заерзал задницей по твердому полу:

— Пожалуйста, развяжи, — он выгнулся, подаваясь бедрами вперед, — Развяжи и вставь мне...

Долго просить не пришлось. Герт подхватил парня под колено и вошел в него, растраханного, сразу на всю длину, с издевательским удовлетворением наблюдая за тем, как расширяются глаза Олли, как распахивается в беззвучном стоне рот, как выгибается, подаваясь навстречу, послушное тело. Не прошло и тридцати секунд бешенных толчков: Герт потянул на край ленточки, освобождая омежку.

— Дрочи, — было приказано тому, вдруг ощутившему, как вздувается шишка на члене внутри него. Узел так распирал изнутри, заполнял целиком, безбожно давил на простату, что терпеть делалось решительно невозможно, и мальчишка торопливо обхватил свой член ладошкой, дыша часто и пристанывая.