Опека молодняка

К Наталье с душеспасительными беседами я подкатывалась неоднократно. Все-таки, в двадцать четыре года оставаться девственницей - это явный перебор. Наташка отмахивалась от меня, как от назойливой мухи.

- Люба, ну я не могу как ты...

- А что "как я"?

- Да ты ж с мужиками жить начала вообще в неприличном возрасте.

- И кому от этого плохо?

Вот странно: всех своих подруг, ведущих, по моему скромному мнению, не такой уж бурный образ жизни, Наталья порицает. А меня любит, несмотря на то, что ей известна значительная часть моих похождений. Где логика - непонятно.

- Ну, не хочу я быть такой - и все!

- Красивой, уверенной в себе, интересной?

- Тьфу на тебя, Любка!

М-даа... Тяжелый человек Наталья. Но ничего, будем штурмовать и эту крепость.

Рита и Никита появились у меня в квартире ровно в семнадцать ноль-ноль. Хоть часы сверяй.

- Уважаю пунктуальность, - хмыкнула я.

Оба они стояли на пороге и откровенно мялись.

- Ладно, дети, даю вам на все про все два часа. Этого более чем достаточно, поверьте испорченной женщине. Я буду в квартире напротив. Как только закончите и приведете себя в порядок, брякните вот по этому номеру, - я кинула на диван листок, выдранный из блокнота. - Желаю удачи.

И захлопнула за собой дверь.

Напротив меня жил Тамерлан. Уж как было его настоящее имя, понятия не имею. Звезды сложились таким образом, что именно вчера у нас состоялся судьбоносный разговор.

Я стояла возле подъезда с полными сумками и отдувалась, моля высшие силы о том, чтобы у нас в доме не отключили свет. В противном случае мне бы пришлосьс двумя баулами топать к себе на седьмой этаж.

- Неправильно все это...

Я резко обернулась. Позади меня, скрестив руки на груди, стоял Тамерлан, разглядывая меня узкими темными глазами.

- Что неправильно?

- Что ты сама носишь свои сумки.

- А чьи сумки я должна таскать? - Тут же огрызнулась я.

- Э-э... - Тамерлан прищелкнул языком и подхватил мои баулы. - Не так своих поклонников воспитываешь.

И он легким шагом начал подниматься по лестнице. Под майкой отчетливо перекатывались мышцы. А несет он сумари мои как пушинку, даже и не скажешь, что там килограмм по пятнадцать в каждой.

К Тамерлану я испытывала довольно странные чувства. Вообще, азиаты - народ особый, там фиг поймешь, какие эмоции они испытывают, по лицу не определишь. А глядя на его руки, испещренные шрамами, как-то не верилось в спокойное прошлое этого человека.