Осколки любви

Уже потом, когда нам было по 16 лет, мы целовались на пешеходных дорожках, стремительно перепрыгивая на более скоростные, но это было совсем не то. Тот невинный поцелуй был самым лучшим в моей жизни. В моей очень короткой жизни

Потом началась эта война. Всех годных призвали в армию. Наши пути разошлись. Но потом сошлись вновь. Поначалу я не узнала его. Патлатого парня, которого подобрали с радиоактивной поверхности. Он был единственным, кого совершенно не брала иноземная радиация. Ещё он обладал странным свойством. Он мог в одно прикосновение погасить излучение любого предмета, подобранного с поверхности. Собственно, этим он и жил. Собирал на зараженной поверхности то, что оказывалось целым, а потом продавал в подземном городе.

***

На корабле, в хорошо защищённом бункере, содержался захваченный пришелец. Его тело было сильно повреждено. Не хватало левой ноги и хвостика. Как в последствии выяснилось: очень важного телепатического органа чужих. Тело инопланетянина излучало сильнейшую радиацию. Для них это было естественно. Ему требовалась срочная медицинская помощь. Но что я могла сделать? Находясь в тридцатисантиметровой броне скафандра? Только взирать на муки несчастного. Совсем забыла! Я была парамедиком на корабле. Мои способности простирались далеко за традиционной медициной. Я могла лечить, прикасаясь к пациенту, даже если это была чужая форма жизни.

Нет, я не испытывала к нему ненависти. Ведь он был просто солдат, такой же, как и все мы. Он защищал свою Родину. Мы — свою

***

— Акнамура!

— Да, мэм.

— Вас взяли на борт боевого корабля. Вы теперь находитесь в статусе воина-защитника Земли. Это понятно?

— Да, капитан!

— Почему Вы устроили драку в столовой?

— Меня оскорбили. Оскорбили память моего друга.

— Вы гомосексуалист? Нет, я не против. Однако, это порицается на моём корабле, где достаточно женщин для любви.

— Вовсе нет! Кто Вам сказал такое? Я не приверженец однополой любви. Под словом: «дружба», я понимаю совсем другое

— Хорошо Вас комиссовали из-за неадекватного поведения с сослуживцами?

— Не стоит вилять,
Капитан. Давайте называть вещи своими именами. Меня комиссовали, признав больным шизофренией. Я представлял опасность для окружающих.

— Сейчас, когда от армады осталась горстка кораблей, это совершенно не важно. Вы готовы беспрекословно подчиняться приказам и не устраивать больше драк на моём корабле?

— Да, мэм. Я готов. Я обещаю, что этого не повторится

— Тогда сдайте кристалл вашего друга. Я объявляю Вам 15 суток ареста за неадекватное поведение на корабле.

— Капитан, я не могу этого сделать. Кристалл — это как бы часть меня. Это мой талисман.

— Что ж, солдат, перед тобой стоит выбор. Или ты подчиняешься, или я выкину тебя за борт вместе с твоим талисманом. Как думаешь: сколько ты протянешь?

— Минут тридцать? Насколько мне хватит воздуха? — предположил солдат.

— Ни секунды! Я выкину тебя как мусор, без скафандра! Я не шучу. На моём корабле приказы не обсуждаются, а выполняются. Кристалл, солдат, — протянула руку Албесика.

Сутвен медленно расстегнул цепочку, обвивающую его шею, и, поцеловав кристалл, положил его на стол капитана.

— Ты точно не педик? — с сомнением разглядывая парня, поинтересовалась Джальба.