Падающая мать. Психология отчаяния

Внезапно мне прилетела звонкая пощёчина, а из глаз посыпались искры.

«Заткнись. Будешь хорошо себя вести и уйдёшь без травм, поняла меня?» — сказал Ахмед. Я чувствовала свою беспомощность и лишь закивала сквозь слёзы.

Я уже осознала, что меня изнасилуют. Я хныкала и не могла понять, почему в жертвы они выбрали взрослую, замужнюю тётку вроде меня, а не очередную студентку. Больно тиская мои ягодицы ладонями, один из парней стянул с меня офисные брюки. Бёдра покрылась гусиной кожей. Моим ногам стало холодно и внезапно бородатый, широкоплечий монстр стал нагло целовать меня в губы. Я отдёрнула голову, но его рука впилась в мои волосы. Он жадно притянул меня к себе. Я не знаю, зачем ему нужно было целовать меня, не думала, что ублюдкам типа него, может быть интересно, целовать в губы своих жертв, но его густая борода начала колоть моё лицо, она обладала мускусным ароматом, как и его ладони. Сквозь губы прорвался его горячий язык.

Через несколько мгновений Ахмед взял меня за шею и бросил на маты. Я упала на живот, запутавшись в собственных брюках, что остались спущенными до голеней. Обернувшись, я уже увидела, как эти звери обнажили свои выгнутые, как змея, члены. Охапки лобковых волос, голодные взгляды, злостно сжатые скулы и лоснящиеся от смазки багровые головки крупных болтов этих мразей. Я попыталась подняться, но один из них подтащил меня к себе, ухватив за ноги. Резким движением, кавказец сжал ткань моих трусиков и резко дёрнул. Кружева с треском и жгучей болью, как от удара хлыстом, разорвались, оставляя красные полосы на нежной коже. Я вскрикнула и снова получила звонкую пощёчину из-за спины. Почувствовала как кто-то из них сел мне на ноги, прижав к матам. Не церемонясь, он просто закинул мою дублёнку вверх, так чтобы мешающий подол накрыл мою голову, а мои бёдра и ягодицы были оголены и легкодоступны для использования. Я погрузилась в кромешную темноту.

Под одобрительные ехидные выдохи на неизвестном мне языке, один из мужчин раздвинул мои ягодицы ладонями. По телу побежали мурашки, и я почувствовала мокрый плевок, стекающий от ануса к киске. Я уткнулась носом в покрытие холодного спортивного мата и закрыла глаза. Я знала, что они будут делать, знала, что им было нужно.

Один из них навалился на меня, и я ощутила прикосновение между ног. Он начал прицеливаться, двигая мокрой, горячей головкой между моих пышных, но испуганно сжимающихся ягодиц. Наконец он надавил ладонью на мою поясницу и сделал резкое движение бёдрами. Толстый член втиснулся внутрь, растянул стенки киски и нагло устремился в самую глубину. Из моих глаз посыпались искры. Неуютный, толстый член кавказца будто разорвал мой внутренний мир. Мир семейного очага и моих депрессивных печалей, всё то, что было со мной до этого момента, меня уже не заботило, ведь я была во вселенском ужасе от жадных толчков его сильных похотливых бёдер, которые будто хотели расколоть моё тело на две части. Сила и агрессия будто передались через его член, и я стала биться об маты, как припадочная. Я знала, что подобное поведение жертвы не будет одобрено моими насильниками и поэтому получила новую порцию жгучих, звонких пощёчин. Мои руки оказались вывернутыми за спину. Ублюдок требовал повиновения. Он был, как мартовский кот, жадно сношающий кошку кусая её за загривок.

С моей головы сдёрнули подол дублёнки и вновь закрыли рот ладонью. Носом было дышать очень сложно, воздуха катастрофически не хватало и я начала вертеть головой и скулить. Кавказец не обращал внимания на мои потуги, он продолжал жадно двигаться, вгонять в меня свой поршень снова и снова. На моём покрасневшем от пощёчин лице, стали закатываться глаза. Это было настоящим безумием. Я чувствовала жжение ягодиц из-за грубых шлепков и ноющий зуд внутри по-прежнему почти сухого влагалища. Я говорю «почти», потому что во мне что-то сломалось в ту секунду. Почему-то я вспомнила Игоря и его хилые, ленивые фрикции, его тонкий член, который толком не ощущался внутри. Теперь же я ощущала болезненный контраст с агрессивным самцом, который имел меня так, будто месил тесто или упражнялся на брусьях. Мои щёки были румяными скорее от пощёчин, чем от стыда и моя киска начала медленно течь, но я не стала анализировать это. Это лишь биология, ответ тела на проникновения самца. Ничего больше ведь так?

И я не стану врать и лицемерно заявлять, что мне было приятно, только лишь для того, чтобы порадовать читателей своего рассказа. Меня насиловали и даже били, и об удовольствие не могло быть и речи. Я лишь ощутила нечто странное где-то в глубинах своей психологии. Нечто странное, что заставляет женщину по своему желанию участвовать в групповом сексе, заниматься проституцией ради удовольствия или фантазировать на тему изнасилования печатая эротический рассказ пятничной ночью, когда её муж и сын сладко спят. Возможно, это желание быть слабой рядом с властным самцом, быть игрушкой в руках сильного мужчины, склонность к садомазохизму или всё перечисленное вместе. Не знаю, но любой мужчина готов выписать звание шлюхи любой женщине даже за наличие подобных фантазий. Обидно осознавать себя шлюхой, но пуританкой не назвать даже такую пуританскую женщину, как я. Но всё же я отвлеклась. Просто я поймала себя на этой мысли, и мне стало страшно. Ведь я не получала физическое удовольствие от пощёчин, боли, красных, жгучих отметин на местах будущих синяков, лежа с вывернутыми за спину руками. Но психологически я чувствовала, некое мерзкое, стыдное блаженство и на секунду мне захотелось вырвать, так сильно я оказалась себе противна. Противна той матери и жене, которой была в повседневной жизни.

Это захлёстывало меня, лишало возможности анализировать происходящее. Адреналин, страх и содомский грех от которого ты внезапно начинаешь получать эмоциональное удовольствие.

Ахмед и его прихвостень, стояли за спиной у парня, который насиловал меня первым и кажется, просто ждали своей очереди, подрачивая члены. Спустя какое-то время пришёл черёд следующего, и меня придавил к матам новый бородач. Я чувствовала каждое его движение, прикосновение, каждый сантиметр плоти который втискивался в меня, я кусала губы и шмыгала носом, стараясь не закричать, чтобы не получить новую порцию пощёчин. Его член был толще и неудобнее, но никто не заботился о моём удобстве. Они просто пользовали меня, как похищенную студентку на улице Правды, пользовали солнцевские бандиты в чешской сауне в 97-ом, но я лучше отброшу в сторону болезненные воспоминания.

Наконец этот боров схватил меня за талию и дёрнул вверх, поставив на колени. Я упёрлась локтями в маты и почувствовала, как два его пальца прикоснулись к моему анусу, будто разведывая территорию. Я истерично задёргалась: «Прошу не надо!» — взмолилась я, но вместо ответа получила ещё одну пощёчину со спины.

Я никогда не была знатоком анального секса. После родов какое-то время классический вагинальный секс не приносил былого наслаждения, и мы с мужем экспериментировали с моей попкой. Но я быстро завернула попытки Игоря постоянно подбираться ко мне с тыла. Мне нравилось это лишь, как лёгкое разнообразие и грязное исключения из правил. Сейчас для меня это удивительно, но в молодости я действительно считала анальный секс чем-то грязным.

Сейчас же, от одной мысли, что один из этих тестастероновых мутантов трахнет меня в попу, я буквально пугалась до смерти. Я была не растянута и даже не представляла, как это может оказаться больно, не говоря уже об унизительности самого процесса.

Бородач облизнул указательный палец и приставил к сфинктеру. В этот момент в дверь зала постучали. На мгновения я подумала, что это Саша пришёл искать меня. «Кто?» — выкрикнул Ахмед и из-за двери раздался мальчишечий голос: «Это Расул». Дверная ручка повернулась и из освещённого коридора, появился молодой юноша, который ударил моего сына.

Увидев полуголую взрослую женщину, стоящую раком на спортивных матах и троих бородатых кавказцев с расчехлёнными членами, мальчишка замер. Мне показалось, даже его челюсть слегка отвисла. Он чуть прищурился, чтобы сфокусировать зрения и убедиться в том, что увиденное, правда.

Ахмед подошёл ко мне и размашисто хлопнул по левой ягодице так, что на ней остался красный отпечаток ладони, а после подозвал Расула пригласительным жестом.

«Нравится?» — улыбнулся Ахмед, в ответ мальчишка кивнул, но в глазах у него по-прежнему читалось опасение. Дагестанец снова подозвал его: «Хочешь трахнуть мать того парня, что оскорбил нашу семью?»

Мальчишка всмотрелся в мои округлые ягодицы и кивнул. «Нашу семью?» — пролетела мысль в моей голове, повторяя слова насильника. Ахмед его отец?

«Подойди ближе» — скомандовал дагестанец. Он взял меня за волосы и развернул лицом к Расулу. Я оказалась на коленях у ног этого юного мерзавца. Паренёк улыбнулся глядя на моё покрасневшее, залитое слезами лицо и спустил спортивные брюки вниз по бёдрам. Он достал свой полу вставший, тёмный член и провёл головкой по моим губам.

«Отсоси ему» — сказал Ахмед.

Я отрицательно покачала головой: «Не буду!»

«Отсоси и будем считать, что ты прощена» — ответил Ахмед и положил руку Расула на мой затылок. «Не стесняйся сын, она в твоём распоряжении».

Мальчишка стал проталкивать член мне в рот, сжимая волосы в кулаке. Я дёрнула головой и выдавила из себя: «Хватит, я сама».

Ахмед одобрительно улыбнулся и взглядом показал Расулу, чтобы он убрал руки от моего затылка. Я глубоко вздохнула, закрыла глаза и обхватила губами его член. Он был не очень большим, и я медленно взяла его до основания, уткнувшись носом в курчавый лобок.

«Если сука не будет стараться, ударь её» — сказал Ахмед сыну. Услышав это, я старательно задвигала головой, опасаясь наказания. Я не могу сказать, что очень хорошо делаю минет. Не знаю, ведь за долгие годы я делала его только своему мужу, и он всегда принимал это как должное, хотя и говорил, что ему нравилось. Я пыталась сделать минет хорошо, ведь совсем не хотела, чтобы моё лицо окончательно распухло от хлопков этих извергов. Отсасывая я делала вакуум, вылизывала уздечку и делала все эти маленькие приёмы, которые смогла освоить за шестнадцать лет брака. Мне казалось, что мальчишка был доволен, но внутри у меня всё тряслось. Я отсасывала главному недругу своего сына. Что-то более дикое я просто не могла вообразить.