Пейзанка

Уточняю:

-Все-все?

Кивает.

-С прилежанием? С усердием? Учти, если что не так… А уж если бежать попытаешься, тебя ничего не спасет.

Все время кивает и скулит.

Я отпускаю девчонку. Лежит, не шевелится.

-Руки опусти по швам.

Наконец могу любоваться аппетитными округлостями. Проколотые соски просто чудо, так и хочется языком поиграть с колечками.

Дикий зверь во мне уже требует ворваться, насадить ставшее покорным телом, порвать его к ебени матери.

-Ноги раздвинь!

Наваливаюсь, нетерпеливо тыкаюсь набухшей головкой в нежную промежность.

-Ноги подними, что ты, как не родная!

Пытаюсь войти, помогаю пальцами. Всем весом навалился. Девчонка только дергается, когда я слишком жестко с ее губками. Совершенно сухая. Даже масло на члене не помогает.

Встаю. На коленях – к лицу. Член нависает, просится в пухлые губки.

В серых глазах ужас. Но покорно открывает ротик. С видом, словно на голгофу. Изнемогая, смотрю. Скорчилась в неудобной позе на локте, склонилась, светловолосая головка туда-сюда.

-Слюны побольше! Самой легче будет!

- Яйца вылижи!

-Языком по головке!

Мычу от всепоглощающих ощущений. Все выполняет. Не отлынивает. Губки и язык причиняют мне такое наслаждение, что едва не кончаю прямо в услужливый ротик.

Выдергиваю член.

-Плюнь на головку!

Плюет с удовольствием, мстительно.

Усмехаюсь, вновь занимаю положение между раздвинутыми ногами.

-Ноги вертикально вверх! Пизденку раздвинь пальчиками.

Раздвигает. Лицо отворачивает. Второй рукой прикрывает глаза. Прямо вселенская скорбь. Это выше груди. Ниже – самка, покорно ожидающая самца. Ноги в гору, маленькие ступни почти вровень с соцветиями иван-чая.