Первая самогонка

-Ааа.. га аа... сквозь плачь пробормотала бедная Катя.

-А самогонку пить больно не было?Стряхивая воду с длинного, почти в метр, свежего березового прута спросил дядя Андрей.

В ответ плачь только усилился.

П.. папочка, по.. по.. жалуйста.. хва.. АААааа... аа!!! оо... ййй.

-Тринадцать!

-Четырнадцать!

-Я.. ббольш.. ше н.. не бууу... дуууу.. Ааааа.. аай!!!

-Пятнадцать!

Свежая розга секла, еще крепче, чем первая. Катька визжала дивными голосами сильно дергаясь и виляя полосатой попкой из стороны в сторону.

-Вот тебе самогонка...

-Вот тебе ночные поездки в голом виде...

-Вот тебе не слушаться маму.

-Вот тебе не слушаться папу.

-Мы тебе не позволим превратиться в шлендру!

-Двадцать, -тихо произнесла стоявшая у окна тетя Валя. Всыпь ка ей еще с другой стороны.

Дядя Андрей обошел скамью с другой стороны, взглянул на прут и отбросил его в сторону. Бедная Катя непрерывно ревела и слезы капали на пол. Когда перед ее глазами рука потянулась за новой розгой, рев усилился.

-П.. п.. рости п.. п. по.. по.. жжаалуйта!!!Я ббольше н.. не мо.. могууу.. Я.. я б. больше ни.. никогда не .. ААААААаааа... й!!!!

-Двадцать один!

-Двадцать два!

-Двадцать три!

Света видела как новые полосы, вспухающие на уже хорошо выпоротой, красной попе, пересесекаются со старыми, образуя рельефную сеточку. На пересечении этих вспухнувших полос проступала кровь. Катька дико завывала, визжала и дергалась из последних сил. Слезы с ее глаз катились градом, а отец все порол и пророл также неспеша, размеренно и сильно...

-Тридцать восемь!

-Тридцать девять!

-Сорок!!!

-ААА .. хх... ооууууууаааа!!!! ... аааа ... аааа.