Первый репортаж

- Вы знаете, - Катя начала приводить в действие свой план почётного отступления – вообще-то, я рассчитывала на другие условия…

- Деточка, я сейчас ради тебя могу открыть сайты всех борделей нашего города, и ты увидишь, что там получают неумехи вроде тебя. Но тебе повезло, ты попала в хорошее место, думаю, уже дня через три твоя цена удвоится, а через неделю будешь только ВИП-клиентов обслуживать. Водка и презервативы, кстати, обязательно старайся их использовать, за счёт заведения. Питание оплачиваете и готовите сами, – медоточиво воркуя хозяйка продолжала пристально осматривать девушку.

- Меня зовут Зоя Александровна, можешь называть просто мамой Зоей, у нас тебе понравится, – и тут же без перехода резко – Раздевайся!

- Нет, что вы, я, вот так сразу не могу, мне надо подумать…

- Мне тоже, ты просишь о работе, ставишь условия, я должна видеть товар лицом! Сними сарафан!

Под взглядом Зои Катя оцепенело расстегнула одну за другой пуговки сарафана и ежась под взглядами сняла его, неловко сжимая в руках. Она осталась в трусиках-танга, легком лифчике (красивое бельё всегда было Катиной слабостью) и чёрных чулках, которые нацепила только для создания образа продажной женщины. Судя по взгляду амбала у двери, образ удался.

- Вешалка справа! – резкий как хлыст голос Зои.

- А теперь повернись. Ты что-то говорила о стриптизе, но я пока твоих талантов не вижу!

Так же отстранённо, автоматически Катя сделала изящный пируэт и манерно передёрнула плечиком, вспомнив былую науку.

- Вот это хорошо, очень хорошо, а теперь сними бельё!

- Это не я, это происходит не со мной, я стою в стороне и сама наблюдаю за всем этим! – Всё это вертелось в голове Кати, пока она заученными движениями обнажала замечательные наливные груди, а потом спускала с бёдер трусики и, наконец, повернулась к Зое во всей красе, эффектно отфутболив эти самые трусики прямо на монитор. Встала изящно отставив ножку, игриво тряхнула головой, призывно улыбнулась … И тут же, покраснев как рак, прикрыла руками свою изящную бритую щёлочку и грудь.

- Хороша! Пожалуй, сразу можно за семьдесят! – с этими словами паспорт Кати отправился в сейф, дверца которого тут же захлопнулась, и в ней провернулся ключ.

- Всё, ты принята, иди, работай! – рука Зои недвусмысленно показывала на дверь в соседнюю комнату, из-за которой раздавались женские голоса, смех, звуки музыки и звон стекла.

- Но я ещё не готова, мне надо подумать, верните мне, пожалуйста, паспорт! – Но стоило Кате сделать попытку одеться и уйти, как амбал у двери ожил.

- Геннадий, разберись! – по этому сигналу, как овчарка по сигналу «фас», он молниеносно оказался возле Кати и ещё быстрее нанёс ей удар в солнечное сплетение.

- Что-то ты побледнела, детка! – и вслед за этим две хлёсткие пощёчины. – И не реви, клиентам не понравишься!

А когда голая избитая девушка кое-как продышалась, окончательно осознав, как она влипла, последовал новый жесткий приказ:

- На колени, сучка! – руки Геннадия как два рельса придавили её к полу.

- Теперь расстегни Геннадию брюки, вот так, достань член! Быстрее, шлюха! Теперь дрочи его!

- ?!

- Води кулачком вперед назад, да нежнее, нежнее!

Совершенно отключившись от реальности, Катя, стоя на коленях, в одних чулках сначала одной, а затем обеими руками ласкала член охранника. Из небытия её почти сразу выбил новый приказ.

- Целуй его! Да не Геннадия, а его болт! Вот так, а теперь язычком лизни его по уздечке, очень хорошо, ещё, ещё, продолжай!

Раз уж тебе идут на уступки с зарплатой, придётся поднимать твою квалификацию в пожарном порядке. Ну, что, не страшно? А теперь обхвати его губками и аккуратно соси, только не прикусывай!

Этого Катя не делала никогда даже со своим парнем, милым Димочкой, с которым она всего полгода назад лишилась невинности после четырёх лет знакомства. И вот она сосала член в публичном доме совершенно незнакомому и достаточнозверообразному охраннику. Летняя жара сделала своё дело – достоинство Геннадия и его окрестности терпко благоухали потом и чем-то ещё незнакомым и дразнящим. И, несмотря на весь охвативший её ужас и отчаяние, Катюша начала испытывать какое-то странное возбуждение. Девушка очень скромная, воспитанная в строгих правилах, она испытывала своеобразный болезненный интерес к сексу и продажной любви. Нет, она никогда не собиралась этого делать сама, но слушать об этом, читать, видеть на экране … И вот она делает то, что ещё полчаса назад было для неё полным табу.