Пискнешь – уши отрежу

Это было в девяностые, когда мобильников ещё не было, на улицах было мало автотранспорта, а студенты тусовались на так называемых дискотеках. Я возвращался поздно вечером с дружеской вечеринки в общаге по поводу успешного окончания учебного года (к гулянке традиционно допускались только «безхвостые»). Ближе к полуночи вялое большинство пошло спать, разгорячённое меньшинство потянулось на ближайшую дискотеку, а я отправился домой в квартиру на другом конце города, которую мы снимали на пару с другом. По правде говоря, вечеринка для меня не задалась, и хотелось поскорее убраться восвояси. Но лёгкий хмель бередил ещё жажду приключений.
Последний автобус «помахал» мне, отходя от остановки, когда до неё оставалась пара сотен метров. Прогулочным шагом я побрёл по ночному городу. Даже в те времена ночью в центре было довольно многолюдно, но в этот день почему-то улицы были совершенно пусты. За всё время я видал лишь двух или трёх одиноких прохожих. Остаток хмеля, казалось, сошёл. Я присел отдохнуть на остановке. На душе было как-то пусто и очень хотелось выпить.
Неожиданно передо мной возник щуплый мужичок. «Который час, подскажешь?», — спросил он застенчиво. Я оглядел его. Одет прилично, только обувь потрёпана. «Нет часов», — я отогнул рукав. Мужичок явно не собирался уходить, но замялся, не зная, как продолжить разговор. Вот и приключения — пронеслось в мозгу. Я окинул его взглядом ещё раз на предмет, смогу ли отбиться. У меня в карманах была только мелочь на проезд, ни кошелька, ни даже ключей. Кроссовки тоже я одел старые непрезентабельные. Интереса для грабителя я явно не представлял.
Но тут меня начали ощупывать крупные ладони. Из ниоткуда позади возник здоровенный амбал, проверявший мои карманы. Я повернул голову, а когда снова посмотрел на Щуплого, тот держал в руках опасную бритву. «Пискнешь — уши отрежу», — прошипел он. Я замер. Убедившись в совершенной пустоте моих карманов, Амбал взял меня за локти. «Поднимайся. Пошли». Я встал, озираясь по сторонам. Вокруг были только административные здания с тёмными окнами. Улица была пуста. Никто не мог наблюдать эту сцену.
Меня отвели за угол. Там в проходе между домами стоял грузовой фургон. Водитель увидал нас в зеркало заднего вида и на лице его отразилось удивление. Но он быстро сообразил, что должен делать, вылез из кабины и распахнул заднюю дверь кузова. Амбал впихнул меня внутрь и вместе с Щуплым залез следом. Дверь захлопнулась. Щуплый зажёг стоявший на полу светильник. Кузов озарился тусклым светом. В глубине валялись какие-то тюки, возможно, с тканями. Амбал соорудил из них импровизированное кресло и уселся в углу, расставив колени. Щуплый сел у двери, вытянув ноги. Я присел на тюк напротив их. Мотор завёлся, и через минуту мы поехали.
Пара минут прошла в тишине. Я тупо уставился в пол, медленно приходя в себя. Потом поднял глаза и огляделся. Щуплый сидел равнодушно, положив ладони на бёдра и глядя в сторону. Амбал же оценивающе смотрел на меня. Наши взгляды встретились. «Раздевайся до гола. Всё снимай», — вдруг сказал он вполголоса. Внутри у меня сжалось. Я рассеянно переводил взгляд с одного на другого. Наконец Щуплый сделал движение, доставая бритву. Но я остановил его жестом и стал быстро раздеваться, складывая одежду рядом с собой. Я снял рубашку и футболку, стянул брюки, снял кроссовки и носки, машинально засунув их внутрь кроссовок. Потом резко стянул трусы и бросил их небрежно в сторону. Несколько секунд я сидел абсолютно голый, рассматривая пол. Потом робко поднял глаза.
Амбал довольно улыбался. Кивнув, он скомандовал: «Потрогай себя, чтобы встал». Не сразу сообразив, что от меня требуется, я, поборов наконец замешательство, вскрыл головку и начал медленно елозить кожей члена. Мысли путались. Вместе с постепенно приходившим возбуждением проявлялись остатки хмеля. Я подумал, что не велика потеря, если меня изнасилуют. Лишь бы не изувечили. И я, казалось, начал понимать некоторые взгляды, которые украдкой бросал на меня Щуплый... Стоит, пожалуй, даже проявить инициативу. Чем быстрее я ублажу их, тем быстрее они обмякнут и подобреют.
Добившись эрекции, я, раздвинув колени, продемонстрировал свой вставший член Амбалу, бросив взгляд на его брюки. Члену в них было заметно тесно. Следуя своему плану, я, не дожидаясь дальнейших распоряжений, подполз к Амбалу и, встав перед ним на колени, стал расстёгивать его ширинку. Амбал принял это как должное. Когда я выпустил на свободу его член и нагнулся к нему, то медленно поднял зад, и, как гиббон, повернув голову, вопросительно посмотрел на Щуплого. Но тот уже стягивал брюки. Я примостился поудобнее и в такт раскачивающемуся на колдобинах фургону стал отсасывать Амбалу. Подоспевший Щуплый растянул мой анус большими пальцами, словно примеряясь. Затем он смазал его слюной и неглубоко ввёл свой член, стараясь засунуть его под углом снизу вверх. Он сильно тормошил членом мой зад то ли намеренно, то ли, теряя равновесие при покачивании фургона.
Щуплый кончил первым, заполнив мои внутренности тёплой жидкостью. Как я ни старался, Амбал долго не кончал. Пока я работал, Щуплый сел сзади меня, широко раздвинул мои колени и начал осторожно доить член, пока тот не затвердел. Тогда он медленно отвёл его далеко назад. Я охнул, выпустив член Амбала. (Специально для sexytales.org — секситейлз.орг) Но тут же почувствовал его ладонь на своём затылке и, снося боль, продолжил сосать. Щуплый заламывал мой член так далеко, что боль становилась невыносимой. Извиваясь и постанывая, я старался приподнять зад, чтобы получить хоть немного облегчения, но не достигал его. Когда мой член расслаблялся, Щуплый опускал его и осторожной дойкой снова приводил в твёрдое состояние, заламывая затем далеко назад. Я постепенно подходил к оргазму. И чем ближе, тем сильнее становилась боль.
Наконец Амбал кончил. Он задрал мой подбородок, наблюдая, как я глотаю причитающееся. Давясь я сглотнул солёную вязкую лягушку. Сперма потекла по губам и подбородку. Амбал любовался этим зрелищем с явным удовольствием. Он продолжил держать мою голову запрокинутой, пока Щуплый выламывал мой член.
Мой ствол немного обмяк, и я почувствовал, что вот-вот кончу. Но и Щуплый заметил это. «Повернись», — привычным шипением выдавил он. Амбал позволил мне лечь на спину возле себя. Я прилёг на тюки, опершись на локти. Щуплый расшнуровал мою кроссовку, вынув шнурок. Я следил за ним сначала с интересом, потом — с ужасом. «Ты же хочешь разрядиться?», — поймав мой взгляд, спросил он с недоумением. «Сейчас я приласкаю тебя шнурком». «Шнурком?», — изумлённо переспросил я. Они рассмеялись в ответ.
Щуплый туго завязал петлю вокруг головки, сделав узел на середине шнурка. Затем, сложив оба конца, потянул немного и начал ласкать член, подводя меня к самому оргазму. Когда я был уже на грани, он вдруг дважды резко дёрнул шнурок вниз, и затем медленнее натянул со всей силы. Я вскрикнул и, согнувшись, машинально толкнул локоть Щуплого. Он побагровел, восприняв, видимо, моё судорожное движение как протест. Вытащив ремень из моих брюк, он ловко стянул им локти у меня за спиной. «Сучонок...», — шипел он затягивая туже петлю вокруг головки моего члена. «Вот так ты у меня будешь кончать. Вот так». Он завёл мой член назад между ног и начал резко дёргать за шнурок кверху вдоль спины. Я тонко взвизгивал, извиваясь. Щуплый же начинал прилагать всё большее усилие.
Но тут мы приехали. Щуплый бросил меня и поспешил натянуть брюки. Дверь распахнулась, и они с Амбалом вылезли наружу. Встав поодаль, они закурили, переговариваясь с подошедшим водителем. Я лежал на боку, отвернувшись к задней стенке кузова. До меня долетали лишь обрывки их разговора. Из относившегося ко мне я понял лишь, что в целом хорош, но явно староват и вряд ли сгожусь.
Щуплый отошёл. Амбал с водителем приблизились к фургону. Их голоса стали чётче. «Умеет, говоришь...», — начал Водила и замялся. «Хочешь опробовать?», — разгадал его намерение Амбал. «Вылезай», — бросил он в мою сторону и не дожидаясь,пока выползу, выволок меня на траву. Фургон стоял у забора в глубине двора позади большого здания. Поодаль виднелись гаражи. Двор освещал неоновый фонарь. Амбал поставил меня на колени перед Водилой. «Что это у него?», — спросил тот, расстёгивая ширинку. «Это Щуплый хотел его удовлетворить, да не успел». Водила хмыкнул. «У меня в кабине надфиль...». «Погоди. Его должен посмотреть папа. Если не возьмёт, то — дарю». «С меня причитается», — весело ответил Водила, видимо, уверенный, что я папе не подойду.
Он пошлёпал членом по моим губам, требуя открыть рот, а, когда тот открылся, глубоко вогнал внутрь ещё мягкий член. Я поперхнулся и отстранился закашлявшись. Не дожидаясь, пока я продышусь, он вставил свой ствол мне в рот и, придерживая одной рукой затылок, стал наяривать моей головой. Он кончил быстро и обильно. Я закашлялся, давясь спермой, и согнулся с хрипом хватая воздух. Несколько минут они стояли молча. Потом Водила отошёл. Я сидел на траве, уперев взгляд в землю, поминутно откашливаясь.
Вскоре на дорожке послышались быстрые шаги. К нам подошли двое. «Подними», — послышался незнакомый голос. Амбал поставил меня на ноги. Папой оказался парень лет девятнадцати в лаковых ботинках. Чёрные брюки от дорогого костюма висели на нём, как мешок. На пальце сверкал перстень-печатка. Он пристально осмотрел меня с головы до ног. «Поверни». Амбал развернул меня спиной. «Сними верёвку». Амбал развернул мня лицом и, подёргав за один конец шнурка, сдёрнул его. Это причинило острую боль. Я согнулся. Амбал выпрямил меня и немного потрепал мой член, пытаясь, видимо, придать ему товарный вид. «Нет», — после долгой паузы произнёс Папа, развернулся и пошёл назад. Сопровождавший его Щуплый вприпрыжку бросился следом. Он что-то тихо говорил Папе, но тот лишь замедлил шаг, не остановившись. Они скрылись за углом.
Ноги подкосились, и я медленно опустился на траву. В голове возникали красочные картины на тему, как именно Водила собирается применить ко мне напильник. От переизбытка чувств я обоссался. Перед уходом я облегчался, но, видимо, за это время успело собраться ещё. Начинало светать. Амбал стоял рядом, мерно постукивая носком ботинка. Вскоре вернулся Щуплый. «Не берёт. Ему нужен подросток лет пятнадцать — не старше». «Я поищу Водилу. Запри его пока», — произнёс Амбал намереваясь уйти. «Нет», — отвлёк его Щуплый нагибаясь за шнурком. «Я с ним не закончил». Амбал ухмыльнулся и ушёл.
Щуплый опустился рядом со мной, принявшись ласкать мой член. Я подумал, что это, возможно, последний раз, когда смогу испытать приятное ощущение в этом месте, поэтому сопротивляться ласкам было бы глупо. Мой член остался довольно мягким, но Щуплому всё же удалось подвести меня к самому оргазму. Тогда он снова повязал шнурок, поставил меня на колени и, отведя член назад, потянул. Я застонал, сгибаясь. Щуплый попридержал меня за ремень, стягивавший локти, наклонился к уху и прошептал: «Я буду драть тебя пока ты не кончишь. Расслабься».
Он развёл мои колени далеко в стороны, просунул ладонь между ног и стал гладить завёрнутый назад член, тормошить его и сбившиеся по бокам яйца пальцами. Его ласки медленно, но верно достигали цели. В голове промелькнуло, что, когда я кончу, сперма не сможет выйти через загнутый член и стягивающую его петлю. Но некая апатия набегала на меня вместе с возбуждением. Казалось, я начинал примиряться с тем, что мне не выйти из всего этого живым.
Щуплый ласкал мой член, пока тот не начинал икать, а затем плавно со всей силы натягивал шнурок, ослаблял и натягивал снова. Боль в головке подавляла возбуждение. Тогда он, ослабив шнурок, снова ласкал мой завёрнутый член, подводя поближе к оргазму и дёргал опять. Через некоторое время появились Амбал и Водила. Они встали рядом, с интересом наблюдая за мной. Водила наклонился, чтобы лучше рассмотреть, в каком состоянии находится мой член. «Ах, вон как», — произнёс он задумчиво. «Ты предпочёл бы напильником?», весело поинтересовался Амбал. «Да. Надфиль со свечкой...», — не поняв юмора, ответил Водила.
Возможно, Щуплый подустал и стал дёргать слабее, но вскоре даже резкие натяжения шнурка, причинявшие сильную боль, начали усиливать возбуждение. Я старался поддаться этим «ласкам». Приближаясь к оргазму, член икал, пытаясь надуться. Это вызывало тупую боль в нём, отдававшуюся в животе. Наконец, гладя очередной раз мой член, Щуплый немного перестарался. Я почувствовал, как на меня медленно набегает оргазм и наклонил голову, подаваясь вперёд. Щуплый понял происходящее. Он придержал меня за локоть и начал резко дёргать за шнурок изо всей силы. Игнорируя боль, волна оргазма плавно накатила на меня. В промежности и даже в животе стало горячо. Наконец я начал брызгать спермой длинными зарядами, при каждом из которых всё сжималось у меня внутри. Сперма всё-таки нашла себе выход и начала капать на траву. Увидав первые капли, Щуплый бросил шнурок. Мой член повис между ног, продолжив выдавать сперму. Последние заряды слились в один длинный спазм. Согнувшись, я сел на пятки.
Водила и Амбал засуетились в кабине фургона. Амбал вылез из неё с тряпкой и мотком верёвки в руках. Он бросил их в кузов и вопросительно посмотрел на Щуплого, который покачал на это головой. «Я поеду с ним». Амбал пожал плечами и вернулся в кабину. Щуплый помог мне встать и залезть в кузов. Дверь тут же захлопнулась. Кузов погрузился в полумрак. Утренний свет пробивался лишь через щели в дверях и два маленьких оконца по обеим сторонам, закрашенные снаружи краской. Не зажигая севший светильник, Щуплый начал возится с тюками, сооружая из них широкий помост. Он стянул с себя брюки, потом положил меня спиной на тюки. Я упёрся ступнями, согнув колени. А Щуплый запрокинул мою голову так, чтобы она свесилась с помоста. Когда он встал на колени и, взяв за плечи, расположил моё тело по-удобнее, я догадался, чего он хочет и широко открыл рот.
Когда Щуплый приблизил свой член к моему рту, я высунул язык и лопатой положил его на головку. Я старался активно работать губами и языком, двигаясь во всех направлениях. Щуплый же, опираясь одной рукой, другой натягивал кожу на члене, не вводя его слишком глубоко. Кончая, он прижал головку к моему языку, чуть не вызвав рвотный рефлекс. Сперма брызнула мне в рот, я сжал язык, выталкивая её наружу так, чтобы она потекла по лицу. Щуплый отстранился. Я свернулся калачиком на тюках.
Спустя некоторое время меня передёрнуло от неожиданного прикосновения его руки. Щуплый провёл ладонью по моему бедру. «Ты раньше трахался с парнями?», — спросил он почти отеческим тоном. Отойдя от испуга, я мысленно подметил свою ошибку. Чтобы они подобрели, мне нужно ублажить их раза три-четыре. «Нет. Никогда». «А где научился сосать?». «Подростками игрались». «Сколько вас было?». «Трое». «А заводилой был, конечно, ты?»... Он долго ещё выспрашивал у меня разные интимные подробности. Этот разговор тоже был мучительной пыткой. Наконец он отстал. По тону его голоса мне показалось, что он остался разочарован.
Пара минут прошла в тишине. Потом я повернулся к нему. «Что со мной будет?». Он выдержал паузу, словно прикидывая варианты и выбирая вероятный. «Ты слишком много видел». Горький ком вдруг подкатил к горлу. Я отвернулся к стене и заревел, как ребёнок.
Мы ехали довольно долго сперва по шоссе, потом по колдобинам. За это время я успел немного успокоиться, собравшись с мыслями. Когда мы приехали, я поспешил вылезти из фургона вместе с Щуплым, чтобы успеть осмотреться. Нужно было сориентироваться, в какую сторону бежать при случае. Фургон остановился посреди заброшенной деревни. Окна покосившихся домов были заколочены серыми досками. Только один большой дом стоял относительно ухоженным. Было тихо, ни лая собак, ни шума моторов. Щуплый сдёрнул с меня шнурок и бросил его небрежно в кузов. Затем мы вошли во двор и остановились у крыльца. Водила зашёл за дом и стал греметь там досками. Амбал с нами не поехал или вылез где-то по дороге.
Щуплый закурил. Я опустился на крыльцо. Через некоторое время из-за дома появился Водила с охапкой серых досок и деревянным ящиком с инструментами. Он выбрал самую длинную доску, отмерив расстояние локтем, приколотил к ней меньшую перекладину, а затем с противоположного конца широкий треугольник. Закончив, он подошёл к нам. «Распятье готово, ваша светлость», — ехидно бросил он в мою сторону.
Неожиданно страх пробежал по мне электрическим током. Я дёрнулся, пытаясь вскочить, но скользнул пяткой и упал, ударившись спиной о дверь. Водила резко приблизился и, схватив мой подбородок, прижал меня к двери дома. Другой рукой он нащупал мои яйца и медленно сдавил их, смотря мне в глаза. «Куда поскакал, кузнечик?». Острая боль в гениталиях почему-то быстро вернула мне присутствие духа. «Я подскользнулся», — процедил я сквозь зубы. Кривая улыбка сошла с лица Водилы, он отпустил мои яйца и, повалив животом на землю стал привязывать к распятью.
Он просунул длинную доску так, что перекладина легла у меня в подмышках, кисти рук привязал сзади далеко внизу. Ноги же согнул и привязал лодыжки. Треугольник заставлял широко разводить колени. Подёргав путы, он поставил меня вертикально и прислонил к стене дома. Я повис разъезжаясь и выкручивая суставы. Чтобы хоть как-то облегчить положение, мне пришлось прогнуться, выпятив живот. Водила погладил его с довольным видом и встал рядом, задумавшись.
«Он выспрашивал у меня, что с ним будет. Расскажи», — произнёс Щуплый. Водила очнулся от оцепенения, рассеянно кивнул и, не сказав ни слова, быстро пошёл к машине. Он вернулся с небольшим круглым напильником с деревянной ручкой и огарком восковой свечи в руках.
Опустившись передо мной на колени, он схватил мой член, положив большой палец сверху над головкой, и начал быстро елозить вверх-вниз. Медленно, но верно на меня стало находить возбуждение. Я попытался сопротивляться этому, но в результате член набухал только быстрее. Водила понял моё намерение. «Ты предпочитаешь, чтобы было и больно, и приятно? Или только больно?», спросил он с серьёзным видом. Я предпочёл, чтобы было и приятно... Эрекция поначалу отдавалась тупой болью во всём члене и внизу живота. Подведя меня к самому оргазму, Водила отпустил мой член, давая небольшое время расслабиться, а затем, осторожно лаская кончиками пальцев, снова подвёл меня к самому оргазму. Смазка текла рекой. Он повторял это до тех пор, пока я не начал тяжело дышать и готов был кончить от малейшего прикосновения. Наконец он оставил мой член и, взяв напильник, стал обильно натирать его свечкой.
Не сразу моё внимание переключилось на окружающую действительность. Я не успел испугаться прежде, чем Водила осторожно ввёл натёртый воском напильник мне в мочевой канал. Затем он стал легонько ласкать мой успевший расслабиться член. Поначалу было не больно, и член быстро затвердел. Подведя меня к самому оргазму, Водила начал медленно вращать напильник из стороны в сторону. Как будто тысячи иголок вдруг вонзились в мой член. Я дёрнулся и всхлипнул. Водила посмотрел мне в глаза и снова стал ласкать мой член кончиками пальцев. Тут я понял, как в этот раз мне придётся кончать... Уронив голову на грудь, я тихо заскулил.
Понимая, что пытка может приостановиться только, если я кончу, я пытался изо всех сил поддаться ласкам, вспоминал всё, что когда-либо меня возбуждало. Наконец мне удалось приблизится к оргазму. Член начал икать, смачивая напильник обильно истекавшей смазкой. Водила придержал член кончиками пальцев у самого основания и стал медленно вращать напильник, а потом и двигать его взад-вперёд. Невыносимая боль сбивала возбуждение. Я стонал, извиваясь от боли и нестерпимого желания кончить. Водила снова осторожно ласкал мой член, и у самого оргазма драл меня напильником. С каждым разом боль усиливалась, чуть притупляясь лишь, когда я был на самой грани. Наконец мне удалось удержать возбуждение так, что даже движение напильника приближало оргазм. Я громко засопел, ощущая медленно набегавшую волну. Но Водила вдруг замер, не шевелясь, и оргазм отступил. Я в ужасе поднял глаза. Он зло засмеялся в ответ, принявшись снова ласкать мой начавший расслабляться член.
Несколько раз так я побывал на грани прежде, чем наконец в промежности резко сжалось так сильно, что я громко застонал. Водила, заметив это, не торопясь, выдернул напильник, покрытый розовой слизью и отстранился. Спазм длился ещё долго прежде, чем наконец я стал брызгать крупными каплями. Проходя по члену, сперма вызывала такую сильную боль, что, казалось, резала мне его пополам. Я орал во всё горло в такт брызгам. После последних сухих уже спазмов боль в члене резко усилилась так, что у меня потемнело в глазах.
Когда туман стал понемногу рассеиваться, Водила и Щуплый стояли рядом живо смакуя меж собой детали моего оргазма. Увидав, что я прихожу в себя, Водила опустился рядом и тихо заговорил мне в самое ухо. «Сейчас у меня дела в городе, но к вечеру я вернусь. Привезу инструменты, горелку, всё такое. Скучать ты у меня не будешь. Рассеку мошонку лезвием аккуратно по шву и мышцы семенных канатиков вдоль волокон. Лезвием будет почти не больно... Вытащу яйца так, что они повиснут до земли на жилах... Торопиться не стану. Подожду пока подсохнешь и пообвыкнешь к бубенцам наружу. И только потом подогрею уксус в кружке и опущу в него твои оголённые яйца...». У Водилы затекла ступня, на которую он неудобно присел. Он оборвал свой рассказ и поднялся.
Они заволокли меня в дом и спустили в подпол. Щуплый окинул яму взглядом и прислонил меня к дальней стенке. Водила ушёл к машине. Щуплый постоял некоторое время, полез в карман за сигаретами и, доставая их, выронил бритву. Затем он быстро поднялся и захлопнул за собой люк. Яма погрузилась в темноту.
Собравшись с силами, я, раскачиваясь, как мондошаванин, сделал пару шагов и упал спиной на лежавшую бритву. Нащупав, раскрыл её и осторожно разрезал верёвки, стягивавшие запястья. Бритва была такой острой, что резала, как по маслу. Я быстро освободил себя от распятья. Но с ремнём, стягивавшим локти, вышла заминка. Я думал, что поёрзав локтями, быстро сброшу его, но не тут-то было. Он был стянут как-то крест на крест и стащить его никак не получалось. Я долго провозился, пока ни сообразил разрезать его, привязав бритву обрывками верёвки к лестнице. Освободившись, я вылез из подпола и тут же упал без сил. Всё тело ныло, а член нестерпимо жгло.
Но, отдышавшись, я сразу бросился наутёк, даже не поискав в доме какой-нибудь одежды и обуви. Я бежал назад по дороге, пока не понял, что не успею залечь, если столкнусь с Водилой, не услышу звук мотора за шумом ветра. Поэтому я стал продираться вдоль дороги лесом. Ветки деревьев полосовали меня нещадно, но страх был сильнее боли. Весь день, как заведённый, я брёл лесом вдоль дороги пока, наконец, не услышал звук мотора. Страх вдруг нахлынул на меня, в панике я бросился бежать в сторону от дороги, залез в какое-то болото, насилу выбрался весь в грязи и облепленный комарами. Мне повезло быстро вернуться к дороге и как раз в тот момент, когда по ней в обратном направлении снова проезжала машина Водилы. На этот раз я проводил его с облегчением, подумав почему-то, что опасность теперь миновала.
Спустя некоторое время я вышел на дорогу и шёл дальше по ней. Лишь к утру следующего дня, едва волоча распухшие ноги, я добрался до небольшого населённого пункта у шоссе и постучался в крайний дом. Меня встретили так, как будто к ним каждый день из леса выходят грязные, расцарапанные, абсолютно голые парни... Обращаться в милицию, разумеется, было глупо...
Через пару лет в городе случайно я встретил Щуплого. Мы лишь переглянулись. Как я понял, он был рад, что у меня всё хорошо...