Плотские желания

Полдень, но солнце уже печет неимоверно, и над речкой, зеркально сверкающей в щедро горячих солнечных лучах, слышны крики, визг, смех - мальчишки, загорелые до черноты, весело плещутся в воде, поднимая фонтаны радужных брызг; чуть в стороне от мальчишек, но тоже на берегу - у самой кромки воды, сидят несколько парней; парни в плавках, но они не купаются, а, дымя сигаретами, неспешно пьют пиво.

Мальчишкам лет по тринадцать-четырнадцать, парням - по семнадцать-восемнадцать, и ни те, ни другие никакого внимания друг на друга не обращают: места хватает всем… и никто не видит, как метрах в ста от берега, в густом кустарнике, один из парней зажал пацана: левой рукой удерживая извивающегося Мишку за грудь - прижимая его к себе, рукой правой Артём бесстыдно скользит по Мишкиному животу вниз, и жаждущая ладонь его растопыренными пальцами цепко впечатывается в то место, где у Мишки ещё нетвёрдо, но уже сочно и потому вполне ощутимо бугрится, - стиснув через плавки быстро напрягающийся Мишкин член, Артём возбужденно смеётся, обдавая Мишкино ухо горячим дыханием:

- Бля, у самого уже колом, а он вырывается… чего ты ломаешься? - Артём, скользя губами по тонкой Мишкиной шее, сладострастно тискает через плавки Мишкин член.

- Пусти! - Мишка, продолжая выворачиваться из рук Артёма, крутит из стороны в сторону круглым задом, порывисто дёргается, пыхтит, но всё это бесполезно - Артём сильнее Мишки… и сильнее, и старше: Мишке - тринадцать, а Артём из компании тех парней, что пьют на берегу пиво, и ему, Артему, почти восемнадцать - осенью Артем пойдёт в армию.

- Чего ты… чего, бля, вырываешься? Целка, что ли? - всё так же прижимая левой рукой извивающегося Мишку к груди, ладонью правой руки Артём с нажимом скользит вверх-вниз по Мишкиному паху, через плавки лаская напряженный Мишкин член. - Стой… стой спокойно!

- Пусти… пусти меня! - вырывается Мишка.

Не отвечая, Артём вжимается собственным пахом в Мишкин зад - с силой, с наслаждением вдавливает свой стояк в мягкие Мишкины булочки и, возбуждённо сопя - не прекращая тискать через плавки твёрдый Мишкин член, начинает вверх-вниз с наслаждением двигать бёдрами, сладострастно сжимая свои круглые, плавками обтянутые ягодицы, - Мишка, ощутив правой половинкой задницы твёрдый член Артёма, на какой-то миг затихает… но мысль, что их могут увидеть, тут же подстёгивает Мишку снова, и он, как ошпаренный, начинает тут же дёргаться ещё сильнее, одновременно чувствуя, как ладонь Артёма по-хозяйски ловко скользит ему в плавки.

- Ого! - возбуждённо смеётся Артём, сжимая в кулаке твёрдый Мишкин член. - Пушечка что надо… почти как у меня!

Член у Мишки действительно большой… горячий и твёрдый, член у Мишки - как у взрослого парня, - и, продолжая удерживать извивающегося Мишку левой рукой поперёк груди, Артём начинает медленно двигать в Мишкиных плавках кулаком руки правой.

- А так… так тебе нравится? - шепчет Артём, снова вдавливая в мякоть Мишкиного зада свой собственный возбуждённый стояк.

- Пусти… - Мишка, извиваясь, пытается вытащить руку Артёма из своих плавок.

- Тебе что - не нравится, что ли? - тихо смеясь, Артём сильнее сжимает в кулаке Мишкину "пушечку". - А если - так? - и, сладострастно вдавливаясь в правую Мишкину ягодицу напряженно твёрдым пахом, Артём быстрее, энергичнее двигает кулаком… никаких затруднений у взрослого Артёма это действо с Мишкиным членом не вызывает - сам у себя Артём регулярно дрочит правой рукой, и теперь рука его - правая - двигается привычно и ловко. - Так - нравится? - шепчет Артём, возбуждённо смеясь.

Мишке и приятно, и стыдно, и необычно - одновременно, - прижимая Мишку к себе, Артём дрочит возбуждённый Мишкин член, одновременно елозя через плавки по круглой Мишкиной заднице членом своим… парень дрочит член пацану, а в ста метрах от них пацаны купаются, парни пьют пиво, - лето, полдень… стоя в кустах, парень дрочит свой член о зад пацана, а в ветвях деревьев, прыгая с ветки на ветку, деловито щебечут птицы, и им, птицам этим, нет никакого дела до того, что делается внизу…

- Пусти… - шепчет Мишка, - пусти меня… чего ты меня доишь?

- Неужели не нравится? - тихо смеётся Артём.

- Я же не этот… не онанист! Пусти меня… пусти! - Мишка снова вырывается, и снова его усилия ни к чему не приводят - держит Артём его крепко. - Не онанист я! Пусти…

- Онанизм - это когда ты себя доишь сам… в уединении это делаешь, чтоб никто не видел… да еще при этом всем врёшь, что никогда этим не занимаешься… понял? Тогда это онанизм… А сейчас это не онанизм, а предварительная игра… чуешь? - Артём смеётся. - Предварительная…

- Какая ещё игра? - Мишка, чувствуя, как привычной сладостью полыхает в промежности, на какой-то миг затихает… Артём дрочит ему член, прижимая его к себе, и это Мишке почти так же приятно, как приятно бывает каждый раз, когда он, Мишка, делает всё это себе сам… но одно дело, когда делаешь это себе сам - в уединении, чтоб никто не видел, и совсем другое дело… - Пусти! - Мишка, словно опомнившись, снова энергично дергается, крутит задом, пытаясь вывернуться из рук Артёма.

- Какая игра? Пусти…

- Что значит - "какая"? Обыкновенная… или ты, может, хочешь сказать, что ни с кем в такие игры не играешь?

- Не знаю я никаких игр… пусти меня… пусти!

Не отвечая, Артём с наслаждением трётся своим возбуждённым членом о мягкий - упруго-мягкий - Мишкин зад… ох, до чего ж этот Мишка ему нравится! Попка - как спелый персик, и весь он сам… "пусти", "пусти", - как его, пацана этого, убедить, что ничего зазорного в однополом сексе нет? В промежности у Артёма всё полыхает, и сладкая дрожь возбуждения звенит, как тетива, во всем теле, но… в ста метрах сидят пацаны - пьют пиво, и ещё пацаны в стороне купаются… того и гляди, кто-нибудь сюда ломанётся, а этого Артёму хочется меньше всего. Точнее, этого Артёму не хочется совсем.

Хотя… что в этом особенного? Артёму почти восемнадцать - осенью в армию, и мальчишки ему нравятся едва ли не больше, чем девчонки… впрочем, он сам толком не знает, кто ему нравится больше; у всех парней есть девчонки, и у Артёма девчонка есть тоже, но с ней он еще не пробовал - ни разу у ней не просил, на близости не настаивал, а с парнем Артём уже пробовал, когда был прошлым летом в спортивном лагере, и даже не раз… не раз это делал - трахался с пацаном… кайф это! - елозя выпирающим из плавок членом по круглым Мишкиным ягодицам, прижимая Мишку к себе, Артём сладострастно перебирает чуткими пальцами крупные пацанячие яички, гладил лобок, то и дело запуская пальцы в шелковистые густые волосы… по возрасту Мишка ещё малолеток, а член у него как у Артёма - не меньше… и волосы на лобке - шелковистые, мягкие, густые, - Артём, возбуждённо елозя своим стояком по Мишкиной заднице, откровенно, бесстыдно лапает пацанячее хозяйство… впервые чужая рука по-хозяйски орудует т а м, и Мишка, невольно затаив дыхание, снова какое-то время стоит, не двигаясь, - мысленно следя за перемещением пальцев Артёма, Мишка чувствует, что ему всё это… ему всё это - необыкновенно приятно… черт знает что! Приятно ему… гомик он, что ли? Приятно… а если их кто-нибудь здесь увидит?!

- Пусти! - Мишка вновь начинает извиваться, пытаясь освободиться, но хватка у Артёма железная - держит он Мишку крепко. - Пусти… я кричать буду! Кричать сейчас буду! Пусти…

- Дурак ты, что ли? Кричать он будет… хуля кричать? - шепчет Артём, обдавая Мишкино ухо горячим дыханием. - Ты чё, бля… ты чё такой дикий? Пацаны мечтают об этом, а он… кричать он будет! Ну, бля, дурак! Ой, дурак! Хуля кричать? Пойдём… отойдём немного…