- Спускайтесь к главной клумбе и там ждите – меня, или своего супруга, если он появится раньше. Увидев меня, выходящим на крыльцо, идите к столовой, там увидите тропинку, ведущую к деревянной лестнице. По этой лестнице спускайтесь к речке. Я вас догоню.
Но не успевает она выйти, как сверху спускается госпожа Самарина и берёт меня за руку:
- Пойдём теперь ко мне, есть о чём поговорить… Тем более что муж нам помешать не сможет – так он увлечён игрой.
- Пойдёмте, Елизавета Львовна, - соглашаюсь я и, оглядываясь, киваю головой госпоже Жуковой в знак того, что наша договорённость остаётся в силе.
Обращая моё внимание на приотворённую дверь хозяйской спальни, она тихо спрашивает:
- Что, помешала Ангелика?
- Да уж...
- Ну ничего, постараемся возместить убыток… Ты не забыл ещё свою будущую тёщу?
И вводит меня к себе, тут же запирая дверь на засов. Мы тут же начинаем обниматься и целоваться, а я судорожно ищу предлоги для отступления.
- Больно же, миленький! – сетует она, когда я руку, обнимающую её за шею, пытаюсь бесцеремонно просунуть ей за лиф.
- Ну вот! – нарочито недовольно заявляю я. – Приглашаете на скоротечное свидание, а сами к нему не подготовились… Небось, и корсет напялили, и панталоны… Ну ладно Мария Александровна! Она меня не приглашала, сам напросился… А вы, дорогая Елизавета Львовна, почему, призывая меня не терять времени и бдительности, сами об этом не позаботились?..
Я, было, сообщить ей, что в моём распоряжении не более 10 минут, как, на моё счастье, раздаётся стук в дверь и слышится голос Ксени:
- Мама, это я, открой!
Перепуганная мама спешит открыть, но не дверь, а гардероб, однако я предпочитаю выпрыгнуть в окно, забежать за угол и подняться в коридор с другого конца, быстро пройти его и выйти на террасу, а с неё на крыльцо. Госпожу Жукову всё ещё окружает малышня с расспросами про бабочек и цветочки. Увидев меня, она неторопливо направляется в указанном ей направлении. А я, подойдя к малышне, говорю:
- Что-то мы давно не играли с вами в казаки-разбойники… Зовите-ка Диму и Машу, племянников госпожи Карповой, деток нашего управляющего и отправляйтесь к дальнему спуску к речке, где вы сегодня меня видели. И как только услышите собачий лай и поросячье хрюканье с другого берега, с криком спускайтесь вниз. Если кого спугнёте и увидите убегающим, то можете преследовать. Но недалеко. Не запугайте до смерти. А потом мне всё расскажите. Идёт?
- Ура! – кричат они и бегут собираться.
А я следую к столовой, а затем спускаюсь по лестнице к речке.
- У вас тут неплохое место для купания, - говорит мне госпожа Жукова.
- Да, - отвечаю я. – Но хозяйка утверждает, что вода уже холодная…
Мы переходим по плотине не левый берег Мочи и, держась поближе прибрежной растительности, чтобы не быть замеченными с высокого правого, приближаемся к тому месту, где, я помню, выходили к реке ознобишинские бабы и парни. Нахожу его и говорю своей спутнице:
- Подождите меня здесь, я попробую разведать, можно ли незаметно приблизиться к ним и увидеть их.
- Почему незаметно?
- А как иначе? Давайте станем кричать им и звать их. Откликнуться ли они, не знаю. А вот что поспешат уйти от нас, чтобы не быть обнаруженными, - это наверняка.
- Я не думала…
- Что вы не думали?
- Ну что… вот… так будет… Ну, в общем... Договорились, я вас здесь жду.
Я углубляюсь в прибрежную полосу кустарника и, осторожно пробираясь сквозь него, выхожу к узкой травяной полоске – той самой, облюбованной ознобишинцами, напротив которой должно находится лежбище, облюбованное мною. Продолжаю чуть ли не ползком пробираться в нескольких саженях от этой полоски и обнаруживаю тропинку, ведущую, судя по всему в поле. Раздвинув ветви кустов, пытаюсь рассмотреть, что впереди. Бог ты мой! Вот она, та самая ветвистая ветла, с которой я имел удовольствие наблюдать за действиями брата и тётушки! Но что под нею – не видно, хотя хорошо различимы два голоса, в том числе моей маман. Оглядываюсь и замечаю чуть повыше ствол поваленного дерева. Подбираюсь к нему, усаживаюсь на него и чуть ли не вскрикиваю поражённо: прямо передо мной словно вырубленная полоса кустарника с великолепным видом на речку, ветлу и милую парочку под нею.
Спешно иду за госпожой Жуковой и, предупредив её о необходимости соблюдать полную тишину и осторожность, веду к найденному мною наблюдательному пункту. Усадив её на поваленный ствол и сев рядом, беру её за плечи, прижимаюсь и шепчу на ухо:
- Сотрите прямо!.. Видите ветлу?
- Отодвинься, пожалуйста! – требует она, сбрасывая мои руки со своих плеч.
- Но мне тоже хочется увидеть!
- Я тебе потом всё расскажу. Тише! Сам же говорил!
Мне, правда, и так всё видно. Милая парочка сидит лицами к нам, поджав колени. Он без сюртука, одна его рука обвита вокруг её шеи.
- Ну что ж, - произносит она в задумчивости, - пора и честь знать. Спасибо тебе, что принял моё приглашение приехать сюда и не пренебрёг вот этой встречей… Надеюсь, ты останешься до завтра?..
- Если ты мне обещаешь ещё одну подобную сладостную встречу…
И, повернувшись к ней, целует её.
- Ну, что там? – спрашиваю я свою соседку, приблизив свой рот к её уху.
- Тсс… Не мешай!.. Потом, обещала же, расскажу… Да ведь всё слышно прекрасно!.. А смотреть особо нечего…
Но госпожа Жукова, уверенная, что мне ничего не видно, говорит явную неправду. Её муж, продолжая поцелуй, укладывает мою маман на лопатки, и таким образом их головы пропадают из нашего вида. Перед нашими глазами остаются только её приподнятые коленки и его рука, шурующая между ними.
Я опять прижимаюсь к соседки и, снова обняв её за плечи, спрашиваю, прижавшись губами к уху:
- Никак у неё ноги голые?
- Ну и что? – недоуменно произносит она, - Да прекрати же щекотать меня!
И, приложив ладонь к моему рту, отодвигает в сторону мою голову. Но мои ладони на своих плечах оставляет не тронутыми. Пока или уже? Последнее предположение кажется ближе к истине.
- Ну ладно, так и быть, смотри уж, - соглашается она, чуточку отодвинув в сторону своё туловище и зафиксировав своими ладонями положение моих ладоней на своих плечах.
- Ух ты! – радостно выдыхаю я из себя, будто делаю открытие. – Посмотрите-ка: на ней нет ни чулок, ни панталон!
- Тихо ты! – кидает в мою сторону наполовину изумлённый, наполовину гневный молниеносный взгляд госпожа Жукова и снова устремляет свой взор вдаль, не забывая в то же время держать под неусыпным контролем мои руки, которые предприняли, было, попытку спуститься с её плеч на грудь. – Вот же подлец какой!.. ну, погоди у меня!..
Эти слова относятся уже не ко мне, а к её супругу, который в это время снова появляется в нашем поле зрения: приподнявшись и встав на колени, он спускает со своих плеч помочи, приспускает брюки с кальсонами и обнажает таким образом своё мужское достоинство – немалых, отмечу, размеров, после чего, повернувшись к нам задом, пристраивается меж колен моей маман.
- Ну надо же! – произносит госпожа Жукова, судорожно вцепившись обеими руками в мою руку, в свою очередь скользнувшую к ней на грудь.
- Что будем делать? – на всякий случай спрашиваю я, опуская другую освободившуюся ладонь к ней на колено
- Не знаю! – скрежеща зубами отвечает она. – Была бы там, наверно, глаза бы выколола… И ему, и ей...
Видео
Рассказы