Подлизы

ПОДЛИЗЫ

Анька валялась в своей комнате на кровати и ревела в голос. Рядом на диване вторила, звонко всхлипывая, её лучшая подруга Ирка. Их только что выпороли! Натурально. Ремнём. Спустили джинсы вместе с трусами на коленки и, кинув поперёк кровати, выходили по голым задницам. Позорище-то какое! Аньку уже лет десять не пороли. Да и вообще, почти никогда так не наказывали. А тут …

Слов нет, дурость они с Иркой сотворили капитальную. Надо же им было соглашаться ту сумку нести! Знали ведь, кто просит. Знали, что Вадька со скинхедами вяжется и с чёрными археологами, что с милицией давно на ножах. Тем более, почти год не виделись, куда он ещё влезть успел, понятия не имели. И встретили-то его, возвращаясь в город, случайно. Но как отказать бывшему однокласснику. Вадька в школе всегда за своих горой стоял. Никто пацана из их класса, а тем более девчонку не смел обидеть. Даже старшеклассники. Знали, что Вадька вечно с ножами, с кастетами таскается и ни перед кем не отступит. И если надо будет, таких дружков позовёт, что только держись. Вот и не связывались. А Вадька, даже когда после девятого из школы ушёл, однокашников не забыл. В прошлом году, в конце десятого, одна наглая уличная компания проходу им с Иркой не стала давать. Конкретно. Того и гляди напрягут на что-нибудь. Так одного звонка Вадьке оказалось достаточно. Тот приехал один, без всякой толпы, и в три минуты объяснил оборзевшим пацанам, перед кем они за этих девчонок ответят. И все проблемы у Аньки с Иркой тут же кончились.

Ну, и как ему отказать? Когда им было надо, «Вадик помоги», а тут «иди на фиг»? Да и о чём он просил-то? Сумку с электрички на вокзале мимо милиционеров пронести, пару остановок на метро проехать и там ему вернуть. Там, мол, нет ничего такого. Просто не хочется, чтобы шмонали, а его бритая башка и камуфляж для ментов, как красная тряпка. Вечно досматривают. Звучало, конечно, не слишком убедительно, но ... В конце концов, не бомба же там. Какое-нибудь барахло с очередного «чёрного раскопа». Короче, согласились.

Сумка оказалась не слишком большой, но увесистой. Тащить пришлось вдвоём, каждая за свою ручку. Так их обоих, протягивающих Вадьке его багаж, посреди улицы и повязали крепкие, неулыбчивые ребята в штатском. Мордой в асфальт, как Вадима, их с Иркой укладывать не стали, но, тем не менее, возле машины по стойке «ноги на ширине плеч, руки на капот» поставили. А когда раскрыли поднятую на тот же капот сумку, у Аньки в глазах потемнело. Какие находки?! Какой раскоп?! Два автомата, пистолет, патроны. Коробка с какой-то химотой. То ли для изготовления взрывчатки, то ли наркоты. Анька со страху не разобрала, что ей там говорили. Ещё что-то ... Ужас! В общем, закончилась их субботняя поездка за подснежниками в отделении УБОПа.

Вадька, правда, признал, что сумка его. Да и куда б он делся. Вадьку, как оказалось, давно пасли. А толку-то? У следака данные оперативного наблюдения, что девушки оружие с электрички до места передачи тащат. И большие сомнения в том, будто это впервые и, что о содержимом сумки они без понятия. Раз парень сам побоялся мимо милиции нести, значит явно что-то незаконное. И попробуй, докажи, что ты не верблюд. В наивность в таких местах не очень-то верят. А в сумочке, между прочим, лет по пять лежит. Каждой.

Конечно, вряд ли бы их на реальный срок упекли. Не столько Анька с Иркой наворотили. Но вот биографию дальнейшую могли судимостью испортить запросто. Как дело повернуть. И неизвестно, чем бы всё закончилось, не загляни случайно в кабинет другой следователь, с удивлением узнавший в перепуганной, ревущей Ирке дочку старого приятеля. Тут-то картина и поменялась. Девчат мигом переквалифицировали из подозреваемых во второразрядные свидетели, которых и в суд, как правило, не вызывают. Утёрли подружкам сопли и, заставив написать объяснения под диктовку, выставили в коридор, ждать приезда родителей.

Вызванные по «тревоге» в отделение, отцы прибыли незамедлительно. Показали дочерям по внушительному кулаку и понесли в кабинет какие-то пакеты, видимо презент булькающий, в знак признательности. Уходя, долго благодарили следаков. А в заключение, когда тот, что постарше, прощаясь, посоветовал девчонкам быть внимательнее со знакомыми и думать, прежде чем делать, чтобы не поломать себе жизнь сдуру, оба родителя пообещали убедительно воздействовать домашними средствами.

Вот и воздействовали, блин! Пока ехали к Аньке домой, отцы в их сторону головы не повернули. А дома повели сразу в её комнату. Они с Иркой думали для крупной беседы. Ага, счас! Размечтались! Разгневанные папаши без всяких разговоров всыпали дочкам по первое число, не поглядев, что девушек в семнадцать лет пороть вроде бы и не полагается.

Положилось! Анька отчаянно всхлипнула. Да, по большому счёту они легко отделались. Но как же всё-таки было стыдно и унизительно, когда с неё, почти взрослой девушки, без двух месяцев выпускницы школы, при постороннем мужчине, пусть даже это только Иркин отец, спустили штаны и отходили ремнём по голой заднице. И ещё бо-о-о-льно-а-а-а!

Впрочем, Ирка-то не в лучшем положении. Она того же позора хлебнула. И «воспитания». Анька, оторвав голову от подушки, покосилась на подругу. Вон поперёк ягодиц полосы красные. И на ляжках тоже. У неё самой, видимо, тоже самое. Попа словно огнём горит.

- Во влипли-то, Ань. – Сквозь слёзы поглядела на неё подружка. – Съездили за подснежниками.

- Ага. – Вытираясь зарёванной моськой о подушку, отозвалась Анька. – Кстати букетики так в сумочках и лежат.

- Я даже знаю, куда их теперь засунуть. Как раз две подходящие вазы со снятыми трусами лежат. В красную полосочку.

- П-ф-ф-ф. – Анька, не выдержав, фыркнула со смеху.

Следом за ней, видимо представив себе эту картинку, рассмеялась и Ирка.

- У тебя никакого заживляющего крема нет, а то болит жутко? – Она осторожно дотронулась до наказанного места. – Горячая.

- Сейчас намажу. – Аня потянулась к верхнему ящику стола. – Крем хороший, с обезболивающим. А потом ты мне.

- И правда, кажется, помогает. – Ирка, закончив «лечить» Аньку, застёгивала джинсы. – Всё-таки почему: не думает голова, а расплачивается жопа?

- Потому, что через это место лучше всего доходит. – Дверь распахнулась, и в комнате появились оба родителя. – Хватит задницами кверху валяться, террористки. Идите ужином займитесь. Ирина с дядей Костей у нас ночевать остаются.

Разговаривали папы уже спокойно. Видно было, что хоть и недовольны дочерьми, но в основном считают инцидент исчерпанным.

- И если решили, что с вами круто обошлись, – повернулся к выходящим девушкам Ирин папа, – подумайте, что будет завтра, когда ваши мамы вернутся из дома отдыха и обо всём узнают.

Лучше бы он об этом не упоминал. И без того не слишком радостное настроение подружек испортилось окончательно. Санкции мам будут не столь болезненными, зато куда более продолжительными и обременительными. Долго по струнке ходить придётся.

- Хана, Аньк. – Лаконично прокомментировала замечание папочки Ирка. – С завтрашнего дня мы начнём жить в лагере строгого режима.

- Это точно. Из школы домой и сразу отзвонись по городскому. Гулять только до шести и то в магазин за хлебом. В качестве развлечений – дневной сеанс в кино по воскресеньям. Про остальное забудь. Причём минимум до осени.